Лора Андронова - Подняться на башню

— Биви, собери вещи и еду в дорогу.

Подер выступил на шаг, вопросительно глядя на хозяина:

— Я с вами?

— Конечно. Поторопись. — Он посмотрел на Риль. Та легко встала с пола, отряхнула одежду:

— Я готова.

Хёльв придвинулся поближе к ней, стараясь незаметно коснуться плечом. От чародейки веяло доброжелательством, спокойствием и внушавшей доверие надежностью.

За порогом стало заметно яснее, но буря продолжала неистовствовать. Плотные облака снежинок носились над землей, морозная пыль ранила глаза, заставляя болезненно щуриться. Из псарен доносился слаженный вой. Привязанные возле ограды лошади озабоченно фыркали.

Риль стояла возле псарни и смотрела на обрывавшуюся вереницу следов. Куртка на ее груди была распахнута, и в смутном утреннем свете виднелась длинная платиновая цепочка с крупным камнем, словно покрытым изнутри инеем. Волшебница сложила ладони лодочкой и закрыла глаза. Возле нее переминался с ноги на ногу Нестор Нурр. В руках он бережно держал шубку Ойны. За спиной скульптора маячили Подер и любопытный Биви. Хёльв и Лэррен расположились чуть поодаль. Эльф красовался в новеньких меховых ботинках и стеганке. И то и другое было выдано ему сердобольной кухаркой.

— Что она задумала? — шепотом спросил юноша.

— Попытается направление взять, — объяснил тот. — Высокого полета колдунья. Наверное, из тех, что через Грозу прошли.

Хёльв собрался было засыпать друга целым градом вопросов, но не смог вымолвить ни слова. Вокруг Риль рваной вуалью пронесся неведомо откуда взявшийся синий туман. Чародейка вздрогнула, выпрямилась, и на ее лбу, между броней, открылся третий глаз. Глаз был черный, глубокий, полностью лишенный белка — одна антрацитовая сияющая радужка. Его взгляд обежал ожидавших людей, задержался на Хёльве, рассматривая его как-то растерянно и удивленно, и устремился в низкое небо.

Юноша зябко поежился:

— Ты видел?

— Что именно? — со скукой в голосе отозвался Лэррен. Еe кулон? Весьма подозрительный камешек.

Он нетерпеливо наблюдал за Риль, и по его лицу никак нельзя было сказать, что он стал свидетелем чего-то необычайного. Хёльв украдкой покосился на остальных и убедился, что и они ничего не заметили.

«Похоже, я от усталости сомлел, — потрясенно подумал юноша, — чудеса всякие мерещатся».

Тем временем черный глаз закрылся и исчез, будто его никогда и не было, Риль тряхнула золотыми волосами и сказала:

— Они ушли на север, в Убарис. Там находятся большой храм Амны и женский монастырь. Нашу незнакомку зовут Полонна, она там дама-настоятельница. Двигаются быстро, но без помощи волшебства. Очевидно, летят на гельмаре.

— На гельмаре?! — с восторгом переспросил Хёльв и с нескрываемым торжеством посмотрел на Лэррена.

— Ристагов штопор — выругался тот. — Похоже, перехватить их в пути не удастся.

Риль развела руками:

— К великому сожалению. Хотя это было бы проще всего. Гельмар опустится на землю только в стенах монастыря. Но мы можем легко перегнать их и ждать уже на месте.

Нурр понимающе кивнул:

— Телепортация?

— Да. Примерно в дне пути от монастыря есть хорошая, давно известная точка. Если поспешим — за трое суток обернемся.

Хёльв щурился на сыпавшее снегом небо, делая вид, что присутствовать при подобных разговорах ему не впервой. Лэррен же, напротив, слушал внимательно, с откровенной заинтересованностью.

— Поехали, — сказала Риль, отвязывая своего игреневого.

Остальные последовали ее примеру. Хёльв выбрал мохнатую пегую лошаденку добродушного вида, Лэррен неожиданно лихо вскочил в седло рыжеухого гнедого. Биви и Подер помогли хозяину взобраться на крепкую соловую кобылу.

Узорчатые ворота отворились, и перед путниками белой лентой легла заснеженная дорога.

В то утро на город опустился туман. Не было видно огней даже самых ближних домов, из серой мути выступали только нечеткие силуэты росших вокруг храма деревьев.

Ойна сидела возле окна и наблюдала за катившимися по стеклу каплями воды. Они напоминали прозрачных жучков, спешивших вниз по своим делам. Некоторые бежали быстрее, некоторые медленнее, но — рано или поздно — все достигали жестяного карниза.

В коридоре послышались голоса, и Ойна поспешно спрыгнула с табурета, оправила манжеты и передник.

— Девочка шаловливая, но очень милая, ты увидишь, — произнесла мать Самния.

— Как и все они, — согласился с ней незнакомый женский голос.