Лора Андронова - Подняться на башню

— Мы должны помогать друг другу, мы же родня, — поспешно добавил князь, пряча дрожащие руки в складках плаща.

Микен правил около тридцати лет. За это время границы Брасьера расширились почти втрое, удвоился прирост населения. В городе выросли две благотворительные больницы и небольшой стекольный заводик. Количество жилых домов увеличилось несчетно.

Следом за Микеном престол занял Керк, прозванный в народе Верзилой. Проводимая им политика отличалась мягкостью и дипломатичностью — он помирился со всеми соседями, наладил прочные торговые связи с Керамом и купцами Хан-Хессе. Из баронской казны были выделены средства на построение новых школ и училищ. Брасьер прослыл городом богатым и щедрым, не жалеющим средств на воспитание своих детей.

Один за другим приходили умные и дальновидные правители — Икмар Чтец возвел печатный цех и организовал выпуск газет, Парот Веселый исследовал недра окрестностей Брасьера и обнаружил неподалеку от города большие залежи серебра.

Но прошло полтора столетия, и процветание сменилось упадком. Череду баронов-неудачников возглавлял Викмен Пирожок. Несмотря на все усилия его отца — Сипена Книжника, последнего мудрого государя, — Викмен вырос малым темным и необразованным.

— Десятки томов ваших заскорузлых гениев не стоят одного хорошо прожаренного пирожка, — заявил он и повелел сжечь замковую библиотеку.

Приказ юного барона не был выполнен, однако с тех пор чтение надолго вышло из моды. Охота, бесконечные поиски времени для заботы о городе. Школы нищали, границы охранялись плохо, внешняя политика велась кое-как.

Через триста лет после смерти Рубелиана Брасьер окончательно потерял былой блеск.

На следующий же день после визита гонца грянула война. Ее начало Соатан отметил заточением посла Брасьера в клетку, размерами не превышающую собачью конуру. Клетку подвесили на главной площади Арфаны — столицы Самарагда, — заботливо поместив рядом тележку с навозом и лопату — для привлечения мух и для того, чтобы прохожим не нужно было утруждать себя поисками грязи, которой можно было бы кинуть в пленника.

— Легко отделался, — пожала плечами Амель, узнав об издевательствах над послом. — Ведь могли бы и кожу живьем снять.

— Это они всегда успеют, — заметил Гнорик. — Отмоют от навоза с мухами — и снимут.

— Не об этом думать надо, Армия в состоянии плачевнейшем, оружие устаревшее, солдаты разболтанны, умных командиров мало. Я уж не говорю о том, что крепостные стены не чинились лет сто.

— Не поздновато ли ты спохватилась, душа моя?

— Я не думала, что Соатан так быстро вспомнит обо мне, — сказала баронесса. — Только успел взять в ручонки скипетр, как уже войну соседям объявляет.

Шут посмотрел на нее с удивлением:

— Шустрый дитенок, что и говорить. Но, лапочка, мы враждуем с Самарагдом с незапамятных времен. Возможно, новый Самодержец — еще мальчишка, но вряд ли то же самое можно сказать о его советниках. Они просто поймали нужный момент. От союзников ждать помощи нечего: новый князь Велерии только будет рад, если южный сосед подомнет нас под себя. Да и керамцы…

— Я не идиотка, Гнорик! Прекрати меня пичкать очевидными истинами!

Она подошла к окну и невнятно проговорила:

— Не пришло еще время. Не то расположение звезд.

Гнорик закатил глаза:

— Матерь Амна! О чем думает эта женщина?! О звездах! При чем тут звезды, сердце мое? Найми хорошего полководца. Или у тебя уже есть кто-то на примете?

— Капитан Антор.

— Красавчик Антор. Не спорю, он неглуп, да и способности кое-какие имеются. Но можно ли ему доверить судьбу всего Брасьера?

— Надеюсь, он хотя бы сможет продержаться до тех пор, пока я найду более подходящую кандидатуру.

Что-то в ее тоне насторожило шута. Он внимательно посмотрел на баронессу и ничего не ответил.

— Не волнуйся, Гнорик. Все будет хорошо, — сказала она и вышла из комнаты.

Шут потер виски и поплелся следом.

Ты что-то задумала, Ами. Но вот что? — бормотал он себе под нос.

— Почему Соатан написал, что баронесса взошла на престол незаконно? — выпытывал тем временем Хёльв у всезнающего Лэррена.

Тот раздраженно прищелкнул пальцами. Опасаясь возможной осады и разграбления замка, эльф упаковывал наиболее ценные книги и прятал их в подпол.

— Она же женщина, болван! А согласно варварским законам Самарагда женщины не считаются полноценными людьми. Со всеми вытекающими. К тому же особа, привлекающая к себе внимание тем или иным способом, считается преступно-развратной.