Вадим Нестеров - В бой идут 2

— Почему силой? Программно заставят, как же еще? Мы с вами в виртуальности, Яковлева, не забывай.

— Вы про… — она, кажется, догадалась.

— Да, да. Нейроинтерфейсы. — подтвердил директор. — Поскольку вы с вашими тренерами не связаны договорными отношениями, вас, собственно, вообще ничего не связывает, мы немного расширили их полномочия. С помощью этих обручей они смогут не только отслеживать ваше состояние, и динамику вашего развития, но и призывать вас на тренировку и, соответственно, отпускать. Примерно как петов.

Директор с ненавистью — я готов поклясться, именно с ненавистью — посмотрел на Пирсингованую и с нажимом закончил:

— Это виртуальность, Яковлева, не забывай. А вы все — табула раса, из которых тренерам еще только предстоит сделать полноценных участников турнира. И руководство колледжа, как вы понимаете, обязано обеспечить студентам надлежащий уровень подготовки. Особенно таким выпускникам, как вы.

Пирсингованая молчала — она с силой дергала за обруч, пытаясь его снять. Убедившись в бесплотности этих попыток, она змеей прошипела:

— Вот как, значит?! Как щеночка, на поводок?!

И выскочила за дверь.

Директор развел руками и подытожил:

— Все могут быть свободны. Напоминаю, тестовые аккаунты вы сможете завести только завтра, но уже сегодня в библиотеке можно получить справки и гайды по доступным вам воинским классам. Настоятельно рекомендую воспользоваться этой возможностью, тренер-тренером, но лучше и самому представление иметь.

Как и положено в школе, финальные слова он произносил уже в пустой аудитории. Дети, естественно, сорвались с места сразу же после слова «свободны».

Остались только взрослые. Директор безразлично мазнул по нам взглядом:

— Вы тоже можете идти. Константин Сергеевич, — он кивнул в сторону Лошадиной Морды, — покажет вам ваши комнаты.

— Владимир Иванович, — вдруг подала голос Сергеевна, — а мы можем ознакомиться с личными делами своих подопечных?

— А зачем вам? — непритворно удивился ректор. — Впрочем, я не возражаю. С этим тоже к Константину Сергеевичу. Пойдемте, Илья Семенович.

Лошадиная Морда встал, коротко кивнул нам и направился к выходу.

Мы двинулись за ним.

Мы долго шли куда-то вниз, Митрич даже пробурчал:

— Оказывается, здесь еще и учителя в подвалах обитают, а не только скелеты в цепях.

— На себя посмотри! — мгновенно сориентировалась Семеновна. — Морда пустоглазая!

Митрич, который все время забывал, как он сейчас выглядит, только крякнул от досады. А наш провожатый, не проронивший до сих пор ни слова, наконец-таки разомкнул уста:

— Учителя живут наверху. А внизу не только скелеты, но и архивы. Вам же вроде личные дела нужны были? Кстати, мы пришли.

И впрямь — прямо перед нами была дверь с табличкой «Архив». За дверью тезка Станиславского немедленно уселся за стол с терминалом и, щелкая клавишами, поинтересовался:

— Если не секрет, зачем вам личные дела? Там ведь общедоступной информации — едва ли не только фамилия-имя-отчество. Все остальное — извините, тайна личности. К тому же они несовершеннолетние, так что на раскрытие личной информации требуется не только их разрешение, но и их родителей тоже.

— А что же делать? — непритворно огорчился Митрич.

— Ну… — протянул наш сопровождающий, — Можно, например, у меня спросить. Я все-таки их классный наставник.

— Спасибо вам заранее, — наша Снежная Королева опять включила мурчащую кошку, — мы непременно воспользуемся вашим щедрым предложением, но прежде можно один вопрос в сторону? Константин Сергеевич, скажите, пожалуйста, кто составлял опросник для директора, когда он нас, скажем так, коллективу представлял?

Лошадиная Морда внимательно посмотрел на Сергеевну, достал из нагрудного кармана очки, надел их и стал похож на грустную лошадь в очках [44] Сперва думал, что этот образ я придумал сам, а потом вспомнил, что такой персонаж был в замечательной сказке Вениамина Каверина «Много хороших людей и один завистник». . Немного помолчал, и, наконец, ответил:

— Я, конечно. А почему вы спрашиваете?

— Видите ли, — пояснила экс-директорша, — ваш директор, безусловно, неглупый человек, но он и впрямь считает нас группой никчемных маразматиков. Меж тем человек, составивший эти вопросы, очень неплохо знает всю нашу компанию: точно понимает, что надо обязательно спросить, а где нужно остановиться. В общем — не надо сильно большого ума, чтобы понять — директора кто-то разыграл «втемную», кто-то, кому непременно надо было представить нас именно подобным образом. И закономерно возникает следующий вопрос — а кому этот таинственный человек хотел представить нас бесполезными балбесами? Директору? Председателю Попечительского совета? Взбунтовавшейся группе школьников? Или, напротив, школьникам, оставшимся лояльными к школьной администрации? Следующий вопрос — зачем он сделал, что это дает ему и чем это грозит нам?