Вадим Нестеров - В бой идут 2

Андрюшка промолчал, но не из скромности, а явно потому, что просто боялся открыть рот. По крайней мере, радикально зеленый цвет его лица наводил на нерадостные мысли. Я на всякий случай отошел подальше, и заозирался в поисках хозяина.

Никого, кроме ехидно ухмыляющихся девчонок и удивленно смотрящего Цитамола, в пещере не было.

— Мда… Красавцы, что еще сказать! — отчеканила Светлана, смерив нас глазами с головы до пят. — Вы хоть вертикальное положение удерживать сможете?

Мы дипломатично промолчали.

— Понятно… — льда в голосе Сергеевны хватило бы на средних размеров айсберг. — И там от людей подальше встаньте, пожалуйста… Выхлоп у вас — хуже чем у Змей-Горыныча, мух на лету сбивать можно. Да где там этот волшебник-то? Время уже без пятнадцати…

Тут, наконец, показался наш хозяин. Выглядел он ничуть не лучше нас.

— О, Саня, привет! — кинулся к нему Митрич, — Слушай, будь человеком, поколдуй, сними похмелье! Ну или зелье какое продай! Сил нет — башку сейчас изнутри разорвет, как гранату. Все стены тебе обляпаю, между прочим!

Волшебник медленно поднял на него красные глаза.

— Как ты думаешь, мой оптимистичный друг — ходил бы я сейчас в таком состоянии, если бы мог все это вылечить? Похмельный дебаф в «Альтернативном мире» не снимается никакими средствами, и пусть Аллах покарает всех членов постоянной комиссии Государственной Думы по борьбе с пьянством и алкоголизмом, которые протащили это решение на законодательном уровне! Анафема им, анафема, анафема!!! Я вот сейчас вас отправлю, и пока дебафы не спадут — хрен я в игру зайду!!! Пускай прогул пишут, если хотят! — он, распалясь, хотел было топнуть ногой, но ойкнул и схватился за голову.

— Бли-и-ин… — на Митрича было жалко смотреть. — Что-совсем ничего сделать нельзя? Я же помру сейчас, реально помру…

— Ну почему же нельзя? Есть веками проверенное средство…

С негромким звоном перед волшебником материализовался и завис в воздухе серебряный поднос с четырьмя хрустальными рюмками. Не пустыми, естественно.

Андрюшка негромко вскрикнул и кинулся в угол, зажимая рот руками.

— Не получится, — со знанием дела прокомментировал Саня. — Не прописан подобный функционал. Позывы есть, а функционала нет. Вот ей богу — убил бы сволочей! Но в целом — я тебя понял.

С негромким звоном одна из рюмок исчезла.

— Вы что — совсем охренели?! — начала набирать разгон задохнувшаяся от негодования Семеновна, но волшебник Селим щелкнул пальцами, и обе старушки замерли в неестественных позах.

— С ума сошли — так кричать? — с мукой на лице поинтересовался хозяин пещеры, — И без того голова сейчас по экватору треснет. Ну так что, мужики, вы как?

— Поведет же… — с сомнением протянул Митрич.

— Всенепременно! — кивнул Саня, — На старые дрожжи — обязательно поведет. Но тут уж сам выбирай: либо так, как сейчас, либо поведет.

Я знал и понимал одно — хуже, чем сейчас, быть не может в принципе. Поэтому молча подошел к магу и со всей твердостью, на которую был способен, цапнул с подноса рюмку.

— Уяснил! — кивнул волшебник, — А что скажут силовые структуры [31] «А что скажет купечество?» — знаменитая реплика Остапа Бендера во время создания «Союза Меча и орала». ?

Митрич помолчал, потом махнул рукой:

— А, сгорел сарай — гори и хата! — и тоже взял рюмку.

Ну… — «бог из машины» обвел глазами собутыльников, — Видит бог, не пьем, а лечимся!

Пить было очень страшно — почти как прыгать в пропасть. Но я вспомнил слова админа «не прописан подобный функционал», собрал все силы, решительно взметнул руку и запрокинул голову. Огненный шар, сжигая все на своем пути, ринулся по пищеводу вниз.

Ох!

Несколько секунд — и из желудка по организму потянулись пока еще первые и робкие струйки тепла. Напряжение отпустило, и я, отчаянно не желая больше стоять на ногах, опустился на пол.

— Ой, хорошо — Митрич присел рядом, а Саня даже лег в позе «охотника на привале».

— Сколько еще до отправки? — поинтересовался Митрич.

— Восемь минут.

— Нормально, — кивнул Митрич. — Как раз в себя придем.

Хорошо! Как же хорошо! Девки нас, конечно, убьют, но это будет потом, а пока… Как же мне хорошо!

— Мбвана! — Цитамол, про которого все забыли, аккуратно тронул меня пальчиком за плечо. — Мбвана, а что такое «дирижабль Нобиле»?

— Цитамольчик! — я расплылся в глупой улыбке — Какой ты у меня любознательный растешь! Знаешь, Цитамольчик, это случилось в те времена, когда мужчины были мужественными, поступки — настоящими, а романтика — живой.