Елена Хорватова - Визит к императору

Призрачный кот, обитающий в центре Москвы и зарегистрированный в «Международном справочнике по привидениям», Черный монах, бродящий по Алешкинскому лесу неподалеку от станции метро «Планерная», дух разбойника-душегуба с Владимирского тракта… Все эти истории казались бы обычными сказками-ужастиками для детей, если бы кое с кем из описанных в пособии привидений, например с духом дореволюционного знатока книг, библиографа Рубакина, обитающего в недрах Российской государственной библиотеки, Маргарита уже не познакомилась лично.

Итак, Черный монах имеет обыкновение являться накануне больших несчастий. При встрече нельзя окликать монаха и заговаривать с ним, иначе беда непременно приключится с кем-нибудь из близких окликающего. Душегуб с Владимирки же сам обращается к проезжающим по Горьковскому шоссе со словами: «Простите меня, люди добрые!» Оказавшись с ним лицом к лицу, следует отвечать: «Бог простит!» – и уносить ноги поскорее…

Маргоша успела дочитать до раздела, повествующего о привидениях, обитающих в Санкт-Петербурге (а среди них встречались императоры и вообще всякие знаменитые люди!), и читать становилось все интереснее и интереснее, когда ее вдруг сморил сон. Она крепко уснула, не выключив настольную лампу и продолжая сжимать привидениеведческое пособие в руках…

Утром ей было уже не до чтения. Проснувшись с ощущением, что ее ждет какое-то чрезвычайно важное дело, Маргоша, едва успев умыться и даже не выпив и глотка утреннего кофе, кинулась к бабушкиному комоду. Она и сама не могла понять, почему вдруг ей понадобилось срочно заглянуть в верхний ящик. Квартира покойной бабушки и без того уже преподнесла ей немало сюрпризов.

Старушка при жизни была хорошо известна в московских магических кругах как сильная потомственная ведьма (что вполне соответствовало положению вещей), и род занятий почтенной Маргариты Стефановны не мог не наложить отпечатка на ее жилище, унаследованное внучкой вместе с тайным даром ведовства. Маргарита-младшая давно поняла, что любая дверца, крышка, ларчик и сундучок в этом причудливом доме таят нечто такое, о чем человек, желающий тихой и спокойной жизни, предпочтет не знать и даже не догадываться.

Но дело в том, что привычка к тихой жизни, в недавние времена в полной мере присущая Маргарите-младшей, как-то незаметно, сама собой ушла, уступив место бесшабашному стремлению к авантюрам. С тех пор как бабушка перед смертью передала Маргарите свою магическую силу, оказалось, что любое, даже самое простое и обычное, дело чревато такими приключениями и открытиями, что только держись…

Да уж, если скромная молодая женщина вдруг научилась летать, менять собственную внешность и к тому же немножко колдовать, летний отпуск провела в компании кикиморы болотной и лешего, а зимой, вместо поездки на горнолыжный курорт, странствовала по иным мирам, жизнь ее тихой и спокойной не назовешь. А ведь между делом она еще одолела могучего чародея, много веков преследовавшего ее род, и оживила каменное изваяние, в которое злыми чарами был обращен некий гном во времена Нибелунгов, и пресекла кровавый бунт в одном из сопредельных миров…

Раз уж с Маргаритой так и так постоянно случается нечто неординарное, стоит ли прятаться от новых приключений? Когда нечто неодолимое ни с того ни с сего потянуло Маргариту к комоду в бабушкиной спальне и заставило открыть верхний ящик, она была уже почти уверена, что найдет там что-то такое, что принесет в ее жизнь новые приключения и новые проблемы. Если человек обрел магическую силу, покоя ему ждать не приходится.

Открыв ящик бабушкиного комода, Маргарита сильно удивилась… Хотя содержимое ящика было весьма обычным для комодов старых московских дам – стопочка пожелтевших писем, перехваченных шелковой ленточкой, фотографии в допотопной коробке из-под конфет, выпущенных на фабрике «Рот Фронт» лет этак семьдесят назад, высохшая роза в прозрачном целлулоидном футляре, но… Маргоша прекрасно помнила, что однажды от большого любопытства уже сунула нос в этот ящик и обнаружила там серебряные ложечки в бархатной коробке, старомодную позолоченную лопатку для торта и сахарницу «фраже», завернутую в папиросную бумагу… А теперь вместо фамильного серебра тут были письма, розы и старые фотографии, с которых гордо смотрели молодые красавицы в нарядах времен расцвета прижизненной славы Александра Блока (даже ветхая конфетная коробка была много моложе своего содержимого).