Константин Бояндин - Издалека

Хиргол распахнул её пинком.

Вошёл в просторный кабинет начальника службы разведки.

И понял, отчего зверёк так настойчиво вёл его сюда, несмотря на риск, возраставший с каждой минутой. На столе, среди груды бумаг, по–прежнему находился журнал Тнаммо. Да, подумал юноша, подходя вперёд и глядя в побледневшее лицо начальника. Сверху тот сильно походил на крысу.

И тут зверёк куда–то делся с плеча юноши. Теперь он остался предоставленным самому себе — это было предельно понятно.

Цеальвир выдвигался из–за стола, словно кот, теснящий противника. По лицу его расплылась довольная улыбка.

— Ты пришёл вот за этим? — спросил он, сладко улыбаясь, и поднял журнал. — Ну что же, бери.

И замахнулся, чтобы швырнуть тетрадь в ярко пылавший камин.

— Итак, мы договорились, — произнёс Первый, убедившись, что Норруан находится за толстой дверью. — Сейчас… половина двенадцатого. Распределяем первые цели следующим образом. Оннд, Киннер, Венллен, Тишартц, Шантр, Киншиар. Один останется здесь, охранять штаб–квартиру. Удар назначаю на двенадцать.

— Кто, интересно, останется охранять? — спросил похожий на большого ребёнка Второй.

— Он, — Первый указал посохом на Шестого и лицо старика вытянулось. — Заодно последит за нашим… повелителем, — он позволил себе слегка улыбнуться. — Вопросы есть?

— Почему в двенадцать? — спросил Третий, любуясь новым оружием. — Почему не немедленно?

— Я хочу навестить парочку знакомых монастырей, — нехорошо улыбнулся Первый. — Возражения есть?

Возражений не было. Семёрка вновь стала слаженной командой, и авторитет Первого по–прежнему был непререкаемым. То, что происходило сейчас, походило на сладкий сон… но разве не именно это обещал им Первый? Всё же есть толк от тайных наук.

— Напоминаю, — Первый обернулся, стоя в дверном проёме. — Ни Храмов, ни святилищ, ни жрецов не трогать. Ни при каких обстоятельствах.

На склоне жизни, когда он смог понять большинство из того, что было в журнале Тнаммо, Хиргол понял, что испытания, что устраивал ему учитель, не закончились со смертью последнего. Встреча с начальником службы разведки была просто ещё одним экзаменом. Причём не самым серьёзным.

Когда юноша понял, что вот–вот останется без того единственного, ради чего стоило жить, он протянул руку вперёд — словно намереваясь дотянуться до журнала — и тут же что–то словно включилось внутри его головы.

Нужные слова пришли в нужных сочетаниях.

Стул, на котором только что сидел Цеальвир, ловко извернулся и пнул того под коленку. Начальник полетел кубарем и был вынужден отпустить злополучный журнал. Тот упал в опасной близости от жаркой пасти камина.

Глава разведки, лёжа на полу, попытался пинком зашвырнуть журнал в огонь. Он прекрасно понимал, что может навлечь на себя — но стремление навредить противнику любой ценой прочно въелось в него. Однако нога его таинственным образом взлетела вверх. Портьера, мирно висевшая рядом, изогнулась, обвила его лодыжку и резко рванула.

Затем портьера освободила свою жертву, но неожиданно ожила одежда. Пояс самостоятельно расстегнулся, штаны и куртка стали каменными и совершенно несгибаемыми; но даже свалившись на пол и будучи не в состоянии пошевелиться, начальник всё равно пытался дотянуться до проклятой тетради — любой ценой! Если бы огонь обрушился сейчас на него — при условии, что пламя поглотило бы и журнал — Цеальвир умер бы самым счастливым человеком на свете.

Пояс обмотался вокруг его горла и принялся затягиваться туже… туже… туже… Начальник тщетно пытался высвободиться. Перед глазами поплыли пурпурные пятна.

— По… щадите… — умудрился прохрипеть он. И Хиргол, который только что переживал свирепую радость при виде того, как подыхает противник… неожиданно очнулся.

И, протянув руку, повелел поясу освободить свою жертву.

Наклонился над судорожно хрипящим Цеальвиром (лицо того уже почернело) и поднял журнал. Повинуясь невнятному порыву, открыл верхний ящик стола и взял оттуда статуэтку Къелливинха. Замер, сжимая её в руке, и ощутил, как многодневная усталость уходит прочь.

Бросил последний взгляд на чудом уцелевшего неприятеля и решительно захлопнул за собой дверь. Велел ей срастись с косяком.

Когда он поворачивал за угол, цепкие коготки уже впивались ему в плечо.

Совет смотрел, словно зачарованный, как семь пятнышек быстро перемещаются по карте. Нетрудно было угадать, куда они направляются.