Александр Аист - Откровения Судного Дня (СИ)

Нужно сказать, что первые публичные выступления Варравы Люба пропустила — летала на глайдере на разведку, где обнаружила, что с кораблей Средиземноморской эскадры России на территорию Малой Азии высаживается десант. В то же время корабли Черноморского Флота высаживали десант на Анатолийском берегу. Действовали десантники споро. За несколько дней территория Малой Азии, за исключением Израиля, была под их полным контролем. Таким образом, был решен вопрос о контроле над обширными землями, на которых, после бегства жившего там населения, остались бесхозными.

Но однажды, прилетев с очередной разведки, Люба застала Кати с расширенными от ужаса глазами и в совершенно растрепанных чувствах. Из невнятного лепета девушки Люба поняла, что ее напугало нечто, происходящее в Израиле. Поэтому она отложила все поездки и уселась у экрана телевизора, чтобы посмотреть новости, надеясь, что будут какие-то вести и из Израиля.

Люба не ошиблась. Через полчаса повторили утреннюю передачу из Израиля, которая так напугала Кати. Сначала шла нарезка из программы предыдущего вечера, в которой показывалась попойка и последующая поножовщина и криками и драками. Показали и Варраву, сидевшего на импровизированном троне. Он был весь в черном: черной рубахе с широкими рукавами и черных узких брюках, что были в тон его роскошным иссиня-черным волосам, рассыпавшимся по плечам. Лоб был высоким, нос тонкий, и какой-то хищный, глаза… глаза средние по размеру и карие, почти черные. Завершали образ узкие нервные губы и зауженный книзу подбородок. Глядя на происходящее, Варрава довольно ухмылялся, кривя свои тонкие губы.

Что-то в облике Варравы показалось Любе знакомым, но она никак не могла вспомнить, кого же он ей напоминает. Впрочем, дальнейшее отвлекло Любу от воспоминаний, ибо Варрава приступил к воскрешению мертвых. Люба буквально впилась взглядом в экран, стараясь не пропустить ни одного действия Варравы. А у того что-то не заладилось с воскрешением. Мертвецы никак не хотели возрождаться. Когда и второй покойник не повиновался приказу Варравы, тот разогнулся и стал осматриваться, ища того, кто ему мешает. Его взгляд уперся в телекамеру, а фактически, в Любу, которая смотрела передачу. Люба почувствовала, что Варрава то ли увидел, то ли ощутил ее присутствие. Понял он и то, что именно она мешает ему воскрешать мертвых. Поэтому Варрава немигающим взглядом уставился в телекамеру. Люба поняла, что таким образом он пытается через посредство телевидения воздействовать на нее, чтобы подчинить своей воле. Но не тут-то было. Люба лишь слегка напряглась и сосредоточилась, что оказалось достаточно для нейтрализации воли Варравы. Игра в гляделки длилась минут пять. Когда же Варрава понял, что взять власть над Любой ему не удастся, он поступил просто: подошел к телеоператору, отобрал у него камеру и разбил ее о землю. На этом передача прекратилась, что было немыслимо, поскольку Варрава самолично приказывал присылать ему операторов телевидения, чтобы его имя было постоянно на слуху. Но факт остается фактом. С этого момента, передач о воскресении в полном объеме не было. Показывали лишь заключительную часть, когда возрожденные возносили благодарность Варраве. Тот в это время снова сидел на троне, благосклонно принимая восхищенные послания в его честь. Но при этом старался не смотреть напрямую в телекамеру.

Увиденное потрясло Любу. Она сразу поняла, что никакого воскрешения Варрава не делает. Он всего лишь вселяет в мертвые тела демонические сущности, тем самым увеличивая число своих сторонников. Ей стало ясно, что делает это Варрава не просто так, а имея в виду определенную цель, но какую? К тому же образ Варравы был ей почему-то знаком. Но она точно знала, что не встречалась с ним, ни в этом мире, ни в других. Все эти мысли не давали покоя Любе, но ответов она не находила, потому решила мысленно обратиться к матушке Анни. Та откликнулась сразу.

— Матушка, не пойму, откуда я знаю Варраву? Ведь точно знаю, что мы незнакомы. Но, судя по всему он обо мне тоже осведомлен. Что происходит?

— Ты часом в него не влюбилась, а то он очень красив, да и умен. Знаю, что многие девушки от него без ума.

— Ну, что вы. Может быть он и красив, но красота у него какая-то отталкивающая, а вкупе с его делами, даже отвратительная. Но у меня ощущение, что я его хорошо знаю, впрочем, как и он меня.

— В этом нет ничего удивительного. И, возможно, ты вспомнишь его, когда я назову его настоящее имя.