Наташа Гера - Под моим крылом (СИ)

– Вот, посмотришь! – Угрожают мне сестры, – выйдешь замуж, нарожаешь деток, наденешь халат и будешь им котлетки жарить! Не станут же они одни твои сосиски есть.

Никогда! Никогда этого не будет – чтобы я сосисками делилась! Мужа в своей жизни я еще допускаю, хоть и с большим трудом. Но халат, дети и обвисшие сиськи – нет. Я не хочу беременеть и рожать детей. Да, я та самая чайлдфри. И это как-то может быть связано с моей семьей и моим детством.

– Вот встретишь своего любимого мужчину и захочешь родить ему бебика!

Ну почему обязательно должно быть так?

Чужие дети меня не умиляют, ни большие, ни маленькие, ни мальчики, ни девочки. Я не визжу в восторге от вида детских вещичек. Беременные животы и сама мысль о родах меня пугают до потери сознания. Я обхожу оба роддома в нашем городе по такой большой траектории, чтобы даже близко не подходить к этому адскому месту. Я так чуть не потеряла одну подругу, которая переехала в квартиру напротив роддома. Я не могла заставить себя прийти к ней в гости. Ни на новоселье, ни на Новый год, ни на день рожденья. Одна мысль о том, что я могу в окно видеть, как в доме напротив кто-то сейчас рожает, заставляла меня чуть ли не биться в истерике. Еле договорились, что встречаться будем на безопасной для меня территории. Еще лет в десять, когда мне пытались поручить присмотр за племянниками, я решила, что это не для меня. Слюни, сопли, подгузники, кашки, пюрешки. Сами рожали, пусть сами и сидят с ними. Я видела, какими становятся мои сестры после беременностей, родов и кормления грудью. Превращение из красивой девушки в порядочную матрону проходит быстро и бесповоротно. Вряд ли кого украшают растяжки и грустные груди. Хотя, они-то сами счастливы, и дети их счастливы, и мужья их счастливы, и они все вместе все время беспокоятся обо мне, потому что я резко выпадаю из радужной картинки того, каким должно быть счастье человека. Ну, а как же – тридцатка на носу, и ни мужа, ни детей. У каждой из них в моем возрасте было минимум по три ребенка. Даже у моего брата есть уже один. А я все ерундой какой-то занимаюсь. То на концерт в другой город уеду, то на выходные в горы, то зимой на море. То лежу себе попой к верху на диване и книжки читаю. Или, вообще, сплю до трех часов дня и ни хрена не делаю и даже не волнуюсь по этому поводу. И жениха себе порядочного найти все не могу.

– Что с тобой не так? – Спрашивает меня Кристина, когда я не хочу погладить ее беременный живот. Я боюсь, что это заразно. И до утра у меня такой же выскочит, я не смогу увидеть свои ноги и захочу есть мел и шпроты с клубникой.

Мои родственницы постоянно меня этим троллят.

– Фима, хочешь послушать, как ребенок шевелится?

– Показать тебе фотки УЗИ?

– Вытри сопли Теодору!

– Принеси подгузники!

– Смотри, какой кукусик! Пузыри пускает! Ой, а кто это тут пукает, такой сладкий?

Держите меня семеро!

Любимое их занятие – впихнуть мне в руки новорожденного ребенка и ржать с того, как я неумело его держу.

– Не бойся, это не бомба, не рванет!

Хочу один раз прикольнуться и резко бросить малыша обратно, как мячик. Вот бы повеселились! Но ребенок ведь ни в чем не виноват. Пытаются разбудить во мне материнские чувства. Видимо, в нашей семье они на мне конкретно закончились.

Понятно, почему я не часто хожу к ним в гости, хоть там и хорошо кормят. Кому хочется слушать насмешки и нравоучения?

У меня есть подруга Мая, на три года старше. Она замужем и вот уже пять лет мучается тем, что не может забеременеть. Мы так и познакомились – она была частым покупателем в нашей аптеке, жила по соседству. Чаще всего брала тесты на овуляцию и беременность. Однажды она так расплакалась возле полок с гигиеническими средствами, что я отпаивала ее водой в нашем кабинете. Зачем мне такой концерт в торговом зале? Вода не сильно помогала, и я плеснула покупательнице нашего проверенного успокоительного. Коньяк подействовал, она начала разговаривать, а не только всхлипывать.

– Простите, что я вам тут такое устроила!

– А что у вас случилось? Я могу вам помочь? – Я напугалась, что у нее кто-то умер.

Покупательница криво улыбнулась:

– Только если у вас есть знакомый аист.

– Что? – Не поняла я.

– Я опять не беременна, вот что. А мы с мужем так хотим ребенка…

Вот и как мне ее утешать? Я не самый лучший советчик в этом вопросе. Скорее, наоборот. Товарный поезд и то, душевнее бы ее успокоил.

Свою жизненную позицию я аккуратно сложила и засунула подальше – примерно где-то в район больших ягодичных мышц, – то есть оставила при себе, и рассказала о ней намного позже, когда сестры меня опять доставали и я пришла к ней пожаловаться. А тогда я ей говорила о том, что нельзя сдаваться и надо верить в чудо. Ну и знакомый доктор у меня есть.