Наташа Гера - Под моим крылом (СИ)

Гимнастика дала мне хорошую осанку и пластику, я не сутулюсь, как это часто делают высокие девушки, а гордо себя несу. И еще в качестве прикола я люблю шибануть сальтуху или разъехаться в шпагате в неподходящих местах – в клубе, в ресторане, в парке, и даже на работе. Это моя фишка и способ не только привлечь внимание, но и немного развеселить людей. А то ходят с такими постными лицами. А тут я ногами и трусами мелькаю.

Улыбайтесь! – хочется мне кричать в серую толпу прохожих. Радуйтесь! – хочу сказать народу в маршрутке. Жизнь так прекрасна, несмотря ни на что! Утром глаза открыл – и уже есть повод для счастья – новый день. И ты даже не знаешь, что он тебе несет, а встречаешь его такой хмурой физиономией. Улыбайся жизни, и она тебе тоже улыбнется. А то в такую кислую рожу только плюнуть хочется, что жизнь и делает.

Думаешь, я такая вся на позитиве, потому что у меня в жизни нет проблем, сплошной шоколад и вокруг меня порхают феи? Ну, я бы очень поспорила. Смотри сама.

Я пятый, самый младший ребенок в семье. Моя мама София почти до шестого месяца не подозревала о беременности, сильно занята была воспитанием моего брата, а я затаилась и ничем себя не выдавала, партизанила.

Моя мама вышла замуж в 18 лет наперекор всей своей семье. Бабушка Серафима воевала и плевалась огнем, но ничего поделать не смогла. Она не была рада ни нищему зятю из деревни, ни неожиданной беременности дочери. Софка должна была стать стоматологом, как и она, а не похоронить себя в пеленках. Но так уже сложилось. Родилась внучка с бабушкиным носиком и Серафима немного смягчилась. Гнев на милость полностью она не сменила и постоянно шпыняла зятя за испорченную судьбу дочки.

Моя мама, напротив, папу любила, и всегда защищала перед бабушкой. Характер у нее был сильный, в бабушку удалась, если уж решила, что этот голодранец – как говорила бабушка – будет ее мужем, то ее не переубедить, они постоянно бодались по этому поводу. А если для этого надо забросить учебу и родить ребенка, то запросто.

Через 18 лет моя старшая носастая сестра Карина поступила точно так же. Тогда моя мать хлебнула того же, что испытала когда-то моя бабушка. Они вместе с бабушкой так трогательно плакали на кухне, обнявшись, и причитали, что Каринка погубит себя в пеленках. Мама точно также сопротивлялась и возмущалась, как и Серафима когда-то, а потом сдалась под напором растущего живота дочери. Бабушка моя тогда сильно потешалась.

Через четыре года после Карины, родилась моя вторая сестра Ирина. Мама плавно перешла из одного декрета в другой, успев поработать только пару месяцев в детском саду нянечкой. Про карьеру стоматолога она даже думать забыла – на учебу по бабушкиной специальности не было ни времени, ни денег. А у мамы брать она ничего не хотела, гордая. Этого ребенка бабушка уже воспринимала, как должное. Двое детей с разницей четыре года – обычное дело. Мама пыталась учится заочно на педагогическом, папа работал в автомастерской. После работы от него всегда пахло машинным маслом, бензином, выхлопными газами, дымом и сигаретами, его руки никогда не отмывались от черных пятен, но он был очень добрым. Хоть бабушка его и не сильно жаловала, но он старался обеспечить свою семью всем необходимым, для этого приходилось много работать.

Третья моя сестра Кристина, родилась еще через три года. Папа очень хотел мальчика. Бабушка была вне себя от гнева. Пока мама была в роддоме, приходила к зятю с большими ножницами, сделать необходимое хирургическое вмешательство, чтобы он больше не плодился.

Трое детей в одной семье – это в три раза больше любви, но и в три раза больше расходов. Вещи передаются от одного ребенка другому, донашиваются и перешиваются до тех пор, пока совсем не превратятся в тряпку. Это научило моих сестер ценить новые вещи и самостоятельно зарабатывать с юных лет.

Через шесть лет после рождения младшей дочери, в 31 год, мама осчастливила папу долгожданным сыном. Бабушка сначала симулировала инфаркт, потом опять достала свои ножницы, папа еле успел сбежать. В то время родить после тридцати считалось большим позором. Всех детей рожали от двадцати до двадцати восьми – тридцати максимум. Если женщина родила первого ребенка в двадцать четыре, ее называли старородящей. Раньше восемнадцати – малолетней потаскухой. Это сейчас можно начинать рожать не раньше тридцати и это считается не только модным, но и самым оптимальным вариантом.

Неудивительно, что бабушка, мягко говоря, негодовала.