Валерий Вотрин - Красные башни Содома

Зятьям его показалось, что он шутит, и он их с радостью оставил. И как он медлил, — а солнце уже всходило, — то мужи те взяли за руку его, и жену его, и двух дочерей его, и вывели его, и поставили вне города. Когда же вывели их вон, то один из мужей сказал: иди, спасай свою душу. И поспешил Шемаия, и не стал дожидаться конца его слов, и пошел, и с ним была жена его и дочери его.

Заря занималась, и слышал Шемаия, как началось в городе движение, и торговцы заняли место свое на рынке, и женщины пошли с кувшинами, и нищие уселись у ворот, и старейшины отправились на собрание. И поставил Шемаия жену свою перед собой, а дочерей своих поставил подле, и отправились. И не пошел Шемаия в соседние города, а направился сразу к большой горе неподалеку, ибо боялся жить в среде истребления. И сжималось сердце его.

И вознамерилась жена его обернуться, чтобы посмотреть на город, но он не позволил ей. И в другой раз пыталась обернуться жена его, но он снова не разрешил. Солнце взошло, и пришли к пещере.

Пещера была небольшая, но уютная. Здесь уже кто-то жил до них. И стали устраиваться, и тут вспомнил Шемаия. Дочери его хлопотали, наводя порядок в пещере, и он смотрел на них, точно в первый раз увидел, и сравнивал их с женой своей, и не шла ни в какое сравнение. И вспомнил также Шемаия, что даже вина с собой захватил, будто бы знал, и пещера только на троих, а четвертый с трудом умещается, и вообще.

Хотела же сзади идти, а я ее вперед поставил, думал Шемаия, и скорбел в сердце своем, глядя на дочерей своих, этаких вертихвосток.