Ольга Денисова - Учитель

Гаврила отскочил от двери и запрокинул голову.

– Что делаешь, сволочь? – гаркнул он, но Нечай не обратил на него внимания, ухватив все три языка в руки. Что бы им сыграть? Не благовест же, право… А впрочем… Чем не благая весть?

Он ударил в большой колокол еще раз, раскачивая язык все сильнее. Колокол отозвался чистым звоном, от которого заложило уши. Еще раз, быстрей, чаще. Не будет Афоньке благовеста – набат. Никто не сбежится в понедельник на церковную службу, пусть думают, что случился пожар. Нечай добавил к звону большого колокола легкие удары в меньшие – они запели заунывно, словно плакальщицы на кладбище. Звон плыл над Рядком волнами, переливчатый, трепещущий – так трепещут и поют стрелы, выпущенные из лука. Звон слетал с певучих бронзовых тел и уносился далеко за горизонт. Звон впивался в уши и бился в голове отчаянной болью, метался в груди, останавливая дыхание, и доставал до самого сердца, заставляя его стучать в такт тяжелому колоколу. А навстречу колокольному звону с юго-востока поднимался широкий розовый рассвет.

Нечай видел, как распахиваются двери во дворах, как люди, едва одевшись, выскакивают на улицы, оглядываются и бегут к церкви.

Гаврила что-то кричал и размахивал руками, но, завидев приближающуюся толпу, вскочил на коня и поскакал прочь. Дворовый, что приехал вместе с ним, оказался не столь расторопным – его лошадь остановили, а его самого быстро вытряхнули из седла.

Неподалеку от рынка все еще шла драка, только теперь исход ее был предрешен – на помощь Мишате и кузнецу спешили четверо мужиков.

Афонька сидел в сугробе и смешно грозил Нечаю тощим кулаком. Кто-то со смехом помог ему подняться – Нечай разглядел у дверей звонницы старосту. Дверь, почти выломанная Гаврилой, легко подалась, и через минуту мужики вынесли идола из Афонькиной кладовки, положив его на плечи.

Нечай продолжал звонить, окончательно оглохнув – кто-то поднимался по лестнице наверх, он этого не слышал, просто площадка под ним подрагивала в такт чужим шагам. Идола несли к месту схода по широкой улице, хотя задами добраться туда можно было быстрей. Со дворов вслед за мужиками выходили бабы, бежали детишки, и Нечай увидел маму, и Полеву, и племянников.

Дарена, бегущая из дома в съехавшем на сторону платке, столкнулась с толпой, несущей идола, у поворота на дорогу – сначала она замерла и отступила на шаг, мотая головой, а потом запрыгала на одной ноге, как девочка, получившая в подарок пряник. Ее догнал Радей, обнял за плечо и притянул к себе, увлекая вслед за толпой.

На площадку поднялся Стенька и робко тронул Нечая за плечо. Нечай оглянулся и подмигнул ему. Стенька постучал себя по уху и ткнул пальцем в колокол: да уж, Рядок проснулся окончательно. Нечай дернул языки еще пару раз и нехотя выпустил их из рук – большой колокол загудел напоследок, но полная тишина продолжала звенеть в ушах: Нечай не слышал ничего, кроме этого звона.

Стенька что-то говорил ему, и Нечай пытался угадать смысл слов по его губам, но ничего не понял. Впрочем, догадаться было несложно – Стенька пришел помочь ему спуститься. И, надо сказать, это оказалось кстати – если бы не его крепкая рука, Нечай бы сверзился вниз еще на первых ступеньках.

Внизу их ждал староста, и тоже что-то говорил, но и его Нечай почти не слышал. Однако пока они добирались до площади, звон в ушах немного утих, и теперь звуки доносились до Нечая как сквозь гулкую каменную стену.

Идола приставили к задней стене трактира, рядом с телегой, на которой стоял гробовщик, рассказывая односельчанам о том, что кто-то в округе тревожит мертвецов, и, если бы не идол, навьи бы давно перерезали весь Рядок. Говорил он уверено, громко и с расстановкой, люди смотрели недоверчиво, и хмурили лбы.

– А может, не надо никакого идола? Может, навий надо изничтожить, и дело с концом? – крикнул кто-то из передних рядов.

– Можно и навий изничтожить, – немедленно согласился гробовщик, – днем навьи беззащитны, бери голыми руками, укладывай в могилу, протыкай осиновым колом – и дело сделано. А найти их зимой не трудно, по следам.

В первый ряд немедленно вышел дворовый, который приехал вместе с Гаврилой.

– Да чего их искать? Туча Ярославич давно их нашел, в башне, в крепости, так этот, – мужик кивнул на Нечая, – их не дал уничтожить. Насмерть встал, двух собак убил, падла…

Сход зашумел удивленно – эти слухи в Рядок явно не пробились.

– Это потому что навьи тепло из него высосали, – удовлетворенно, со знанием дела кивнул гробовщик, – из кого они человеческое тепло забирают, тот мертвецам благоволить начинает. Говорил я: против живых за мертвых стоять будет…