Р. Артемьев - Вторжение

— Жаль. — Что еще меня интересует? — еще хотелось бы ускорить рост оболочки. Это возможно?

— Да, вам покажут некоторые приемы, будете их выполнять. Мы разработали методику искусственного роста, но там такие побочные эффекты, что оторопь берет.

Общаясь на профессиональные темы, Коробок становился другим — сухим, немногословным. В первый раз, уговаривая меня идти к нему на работу, он был слишком взволнован и слабо контролировал эмоции, но сейчас передо мной сидел не безумный ученый с горящим фанатичным блеском глазами, а старый и умный человек, любящий свое дело и не стесняющийся это демонстрировать. Впрочем, когда разговор переходил на отвлеченные темы, общаться становилось невозможно. Например, обсуждая качество подаваемой в столовой пищи, он сумел прочесть мне лекцию о сравнительных достоинствах древнеегипетского (много песка, грубый помол) и древнегреческого хлеба.

Прошедшую неделю я потратил с толком. Мне удалось получить доступ в Исследовательский отдел, Чижов выбил разрешение на участие в некоторых экспериментах по воздействию на человеческую ауру. Подобные исследования проводились под строгим надзором безопасников, но ученым-разработчикам требовались люди с высоким наполнением оболочки, а таких в Исследовательском было мало. Так что сделка была заключена. Я считал ментальные воздействия перспективными с точки зрения борьбы с чужаками, особенно в части обнаружения, так называемые «теневики» (твари, способные прятать свою ауру) были для нас серьезной проблемой. Сергачев обещал найти подходящего спеца в этой области, но лучше пошевелиться самому.

Прошло три дня после начала занятий у новой группы, когда прогнозы Студента начали сбываться. Время от времени нас вызывали для демонстрации некоторых знаков, иногда мы вели некоторые занятия. В основном мы работали с самыми перспективными учениками, «шлифовали» их. Если быть точным, я редко работал с новичками, все мое время занимали самостоятельные тренировки и исследования в лаборатории, времени не хватало даже поесть. Установился интересный график: подъем в шесть часов, два часа физическая подготовка (бег, рукопашный бой, работа с оружием), часовой перерыв на душ и завтрак. После завтрака мы шли в классы, где до часа дня слушали лекторов из научников и сразу на месте практически отрабатывали материал, закрепляя услышанное.

Нам давали два часа на обед и отдых, а потом снова шли выматывающие тренировки. В это время к нам могли прикрепить несколько новичков, особенно часто такой груз взваливали на Студента и Палача. Занимались до семи вечера, потом наступало свободное время — душ, ужин, комната отдыха. Отбой официально наступал в десять часов, но фактически после ужина занятия продолжались, по крайней мере у меня — лаборатория, отработка приемов, показанных Данилом, самостоятельная работа с Палачом или Злобным. Измененному организму требовалось шесть часов сна для полного восстановления, но неизученного материала было слишком много, я не успевал.

В те редкие случаи, когда меня ставили учить новичков, я обучал именно ментальным воздействиям. Под таким термином понималась широкая область знаний, направленная не только на боевое применение, хотя в первую очередь нас интересовало именно оно. Как внушить страх. Как найти спрятавшегося. Как распознать ложь. Умение отсечь боль, заставить тело двигаться и сражаться, не обращая внимания на раны. Способность чувствовать опасность. Вхождение в ускоренный режим, когда время становится густым и прозрачным, рассудок скользит на грани невозможного, информация рассматривается с нескольких точек зрения разом и движения становятся настолько стремительными, что человеческое тело не выдерживает и начинает разрушаться. Сложно, но безумно интересно, хождение по грани — самое легкое упражнение таило в себе опасность потеряться в абстракциях работающего на пределе разума. Пока что новичкам давали подготовительные упражнения, глупо надеяться, что они сумеют сразу добиться чего-либо серьезного.

Среди наших новых коллег преобладали люди из той же среды, что и мои друзья, то есть профессиональные военные. Но было и двое посторонних, случайно попавших в район инициации. Иван Сергеевич, здоровенный сибиряк-охотник, которого за пятидесятилетний возраст прозвали Дедом, и Ольга, единственная девушка в отряде. При взгляде на ее ауру становилось страшно, настолько черной она была. Не знаю, какое горе она пережила в недавнем прошлом, но последствия шока не пройдут еще долго. Глядя на ее фанатичную решимость и упорство на занятиях, можно было заподозрить личную ненависть к чужакам.