Вадим Панов - Кафедра странников

— А Кувалда осторожен, — процедил Напильник. Он еще верил в успех предприятия. — Только вот крутая тачка вряд ли спасет придурка.

И замолчал.

Вслед за джипом в Южный Форт вкатился длинный лимузин, за которым последовали два микроавтобуса и еще один «Хаммер». Гниличи, как и было велено, закрыли ворота Форта, но стрелять, на свое счастье, не начали — никто не ожидал, что выезд одноглазого будет таким шикарным.

— Пусть высунутся сначала, топор им в зубы, — неуверенно пробормотал Напильник. Внушительный конвой произвел на него нужное впечатление.

И они высунулись.

Вот только совсем не Шибзичи. Дальновидный Урбек понимал, что на встречу с ним Гниличи вряд ли соберутся, а потому уговорил друзей шасов дать Напильнику не совсем верную информацию. Кувалда, разумеется, возвращаться в родную штаб-квартиру не собирался. Не дурак.

Первым из джипа выпрыгнул Муба. Четырехрукий хван в полной боевой выкладке. Лучший воин Тайного Города, абсолютный чемпион Турнира великого магистра. Мельком покосившись на Красных Шапок, хван буркнул несколько слов на алтайском наречии, и из машин посыпались его братья. Молчаливые, подтянутые и недружелюбные. Четырехрукие зарабатывали себе на жизнь двумя способами: выращиванием Золотого Корня и заказными убийствами, при этом сельским хозяйством хваны занимались исключительно на Алтае. Действуя четко и слаженно, четырехрукие молниеносно рассредоточились по Форту, взяв под полный контроль двор и столпившихся на нем дикарей. Ошарашенные Гниличи только поскуливали — связываться с безжалостными хванами им было не с руки.

Тем временем из микроавтобуса выскочили моряны. В боевых шкурах, разумеется. Массивные оборотни, выглядевшие еще менее дружелюбно, чем четырехрукие киллеры, образовали внутреннее кольцо безопасности, плотно окружив быстренько разминированную трибуну. Среди Гниличей начала зарождаться паника, но оружие, демонстративно взятое хванами на изготовку, и негромкое рычание морян подавили проявления слабости в зародыше. Действительно, что за дебаты без публики? Помповые ружья было велено бросить в кучу, ятаганы — убрать в ножны, самим дикарям — собраться у трибуны. При этом хваны успели пробежаться по казармам и выгнать во двор укрывшихся там трусов, женщин и детей. Многие плакали, но никто не сопротивлялся — понимали: себе дороже. Убедившись, что кворум есть, Муба легким движением правой верхней руки установил во дворе гробовую тишину и громко объявил:

— Значит, так, шпана, сейчас здесь будут проведены дебаты кандидатов на пост э-э… великого фюрера. Дебатировать станут двое: какой-то там Напильник и уважаемый Урбек Кумар, кандидат от Дуричей.

Моряны выдернули посеревшего уйбуя из толпы и подтащили к трибуне. Напильник закрывал глаза и что-то бормотал.

— Ваша задача не действовать мне на нервы, — продолжил Муба. — Прошу посмотреть на снайперов: они будут стрелять без предупреждения. Винтовки снабжены отличными глушителями, так что речь уважаемого Урбека не прервется.

Красные Шапки с ужасом оглядели занявших господствующие позиции четырехруких. Может, хваны и уступали в меткости рыцарям Горностаям, но с такого расстояния они не промахивались.

Тем временем моряны ловко растянули на стене гигантский портрет Урбека, специально приглашенные телевизионщики — дебаты транслировались в прямом эфире по одному из каналов «Тиградком» — установили камеры, и виновник торжества важно выбрался из лимузина. Муба поднял плакат «Громко хлопать в ладоши!», и дикари послушно изобразили горячее приветствие.

Облаченный в черный полувоенный френч Кумар важно поприветствовал будущих подданных и направился к трибуне. На его лице застыло прекрасно известное всему Тайному Городу выражение деловой решимости. Как только Урбек остановился у микрофонов, плакат Мубы велел: «Не хлопать!» — и овации стихли.

— Значит, так, братцы, — буркнул шас. — В первую очередь хочу обратить ваше внимание на моих ассистенток и напомнить, что они не терпят запах алкоголя.

Первые ряды Красных Шапок дружно подались от трибуны. Кумар довольно улыбнулся.

— Мне приятно, что вы, братцы, готовы выполнить любой приказ своего фюрера. Это внушает оптимизм. Да, братцы, да, вы не ослышались, именно оптимизм. Я долго сомневался, стоит ли мне соглашаться на вашу просьбу выставить свою кандидатуру на этот высокий пост. Вы все меня знаете, братцы, все без исключения знаете. Я уважаемый торговец, у меня честный бизнес и прекрасная репутация. О вас же говорят мало приятных вещей, и наш союз мог быть неправильно истолкован в высших кругах.