Константин Бояндин - Пламя заката

— Tы не…

Она засмеялась.

— Ещё нет. Испугался? Ну честно, испугался, да?

— Нет, — Павел помотал головой. — Просто всё так неожиданно.

— Немножко испугался, — она положила его голову себе на колени. — Не сейчас, нет. Не сегодня. Наверное, месяца через два. Или три. Пусть будет нормальный медовый месяц, да?

— Откуда ты знаешь?! Тьфу, что я… как ты можешь знать?

— Знаю, — посмотрела она ему в глаза. — В себе-то я могу разбираться. Вика, да? Хорошее имя. Пусть будет Вика. Только никому ни слова! Особенно родителям!

— Ни слова, — согласился он. Елена вяжет шапочку. Похоже, ему — зимнюю. Павел вспомнил про конверт от Терехова. Сходил за ним, заглянул внутрь, присвистнул.

— Много? — поинтересовалась Елена, не поднимая взгляда — считала петли.

Павел написал на конверте число. Мама не любила, когда дома считали деньги вслух. Только на бумажке. Уж непонятно, кого или чего она опасалась, но…

— Вот, — показал он. Елена подняла взгляд и на миг потеряла дар речи.

— Так много… — прошептала она. — Такой крупный заказчик? Да?

— Да, — согласился Павел. — С понедельника становлюсь папой Карло — буду жить у верстака.

Она вскочила, отбросила вязание и бросилась к нему на шею.

— Ты мой лучший папа Карло! У тебя всё получится, я знаю! Ты станешь знаменитым!

— Да? — он прижимал её к себе, и плевать ему сейчас было и на конверт, и на славу, и даже на дерево вообще… прости, дерево, не сейчас, ладно? Он часто обращался к дереву, нет — к Дереву. Никому никогда не говорил, Павла и так считают малость тронутым.

— Да! Да, да, да! — она поцеловала его, прижалась всем телом. — М-м-м… — улыбнулась, запрокидывая голову. — У тебя есть ещё силы? Или мне кажется?

— Не кажется. Пойдём?

— Нет, здесь. Прямо здесь.

Павел проснулся и понял, что уже ночь.

Вот это был день… Они успели и погулять — Елена всегда гуляет, доходит до парка или леса, и приготовить ужин, и съесть его, и посмотреть комедию — дурацкая, хотя и не идиотская. Французская, кажется — Елена радовалась и веселилась, и Павел мало-помалу втянулся. Хотя комедии не очень любит. И было ещё вино, и вечер, и вкус её губ, и смех, и полумрак, и податливое тепло под ладонями…

Павел уселся. Один в постели. Елена сидит за столом и работает — рисует. Хорошо рисует, карандашами — хоть на выставку, такие картинки живые! Но стесняется, что ли. И вышивает. Для вышивок и рисует, а вот куда девает вышивки — он не знает.

Она оглянулась.

— Ой… тебе свет мешает, да? Я уйду в ту комнату.

— Нет, — он помотал головой. Усталость, с которой он проснулся, быстро куда-то девалась. Приходила бодрость. — Не спится?

— Ага, не спится, — она сняла обруч, помотала головой. Как красиво, какая она вся красивая… — Попробовала читать. Не могу, голова не тем занята, — она улыбнулась. — Вставать будешь? Рано ещё, два часа ночи. Воды тебе? Или чая?

— Тебя, — он сам не ожидал, что сможет сказать это. Она уселась на краешек кровати.

— Я думала, ты уже всё, — улыбнулась она. — Ты уверен? Я ведь так просто не отстану!

— Уверен, — Павел прикрыл глаза, голова начинала кружиться от ощущения её близости.

— Богатырь, — прошептала она снова, обняла его, вскочила. — Я сейчас! Только попробуй снова уснуть!

Он снова проснулся. Лампа выключена, часы слабо светятся. Половина шестого утра. Елена под боком, прижалась к нему, улыбается во сне. Он прижался к ней, поцеловал — легонько, чтобы не разбудить. И запах её кожи снова бросил в жар. И откуда столько сил?!

«Буди меня, как проснёшься», сказала она. «Или я тебя разбужу. И попробуй только отказаться!»

Они оба рассмеялись. Отказаться… они два с лишним года жили встречами — один, два раза в месяц. Он всё не мог решиться — ну тянуло, тянуло к Марии, и дело не только в постели. «Я для тебя только любовница?» — спросила Елена утром той ночи, в которую они впервые были близки. «Нет», ответил Павел, не раздумывая, и она поверила. А ведь её не обманешь, всё чувствует. Но не лезет в душу, как Мария, не вынуждает на откровенность. Просто слушает — сидит, вяжет или читает, или занимается хозяйством, и слушает. И само всё говорится.

Это сон или то был сон? Ну не было ведь Елены! Было всё остальное. Когда Мария не пускала к себе — характер у неё сложный, настроение меняется часто — он всё думал, как бы её уязвить. И сказал однажды, «поеду к Елене, она всегда мне рада». Мария только рассмеялась — уж она-то знала, непонятно как, что нет у Павла другой девушки. И уж не могло быть другой такой невесты. Такой богатой. Экономист, и вот-вот получит очень перспективную работу… Езжай, езжай, Паша, сказала она тогда.