Наталия Касторф - Мифы Райского Серпентария

Одна как-то несла по коридору вёдрышко полным-полнейшее ошмётков (видно после двадцати абортов), даже им размахивала, радовалась, что не она в том ведре полощется, а чьи-то чужие ошмётки. Её саму, видать, такая же весёлая и бойко-шустрая акушерочка сразу после рождения в ошмётки выбросила, а она, толстоногая-толстолягая-толстобёдрая, выжила, вот и радуется.

Папины осведомители, кстати, все человеческие ошмётки на учёт берут, а потом ими пугают по ночам нерадивых мамок-апендаунерш, чьи дети в эти ошмёточки превратились. Некоторых совесть начинает пробирать, сразу в храм бегут каяться, а некоторым всё пофиг, опять детей бегут делать, опять сырьё на для ошмётков готовят.

Ладно, думаю, пускай себе резвятся апендаунеры, всё равно им папиного рая не миновать, нажрутся-накушаются. А нам надо было срочно Риту гадалкой нарядить.

Пришлось много времени потратить, пока мы ей подходящие шмотки цыганские сыскали и серьгу тяжёлую в ухо засунули. Рита даже разрыдалась (думаю, опять для стажа, для непрерывности).

Как только стала наша Риточка гадать, к ней все клиентики от Вовы и ломанулись-переметнулись.

Ну, а там и Вова появился. Вышел посмотреть, кто там у него клиентов отбивает.

Не могут сидеть колдуны без работы, особенно апендаунерские.

Подошёл к нам колдун Вова, а мы ему хором, все втроём, Димочка, папаша Микки ай и я: "Веди, показывай, где разлом, а то она гадать не перестанет!" И показали пальцами на Риту.

Колдун подумал-помозговал и… повёл нас к себе на квартиру. Оказалось, что часть разлома у него под кухней находилась, а часть – под спальней. Не зря мне папа его адрес дал!

У колдуна в квартире я чуть ногу об ночной горшок не поломала. Полным-полнейший стоял, со вчерашнего утра не вынесенный.

Колдун Вова извинился, мол, не его горшок, а клиентка одна приходила с ребёночком. У ребёночка был поносик, вот и унести забыла. Был бы лёгонький горшочек, не забыла бы, унесла бы, вылила бы, вымыла бы и продала бы вместо винного бочонка, вместо тары. Сейчас на тару что угодно забирают, металл подорожал металлоломный.

Ладно, забыла, так забыла, проехали. На фоне общего бардака в квартире тот горшок был не так уж и важен.

– Скажите, – поинтересовался папа Микки Ай, поправляя чеховское пенсне, – а что за услуги вы здесь оказываете? Антисанитария у вас, батенька, чисто зоопарк…

Молодец папа Микки Ай, сообразил, с чего начать беседу, а то мы сами как-то растерялись. От увиденного хламно-пыльного богатства.

Вместо ответа Вова стал оправдываться. Мол, зарплата маленькая, еле-еле хватает на домработницу Лизавету, которая месяц как на работу не ходит…

– Что ж так? – не унимался папа Микки Ай.

– Понимаете, она женщина деревенская, стесняется трогать фамильные вещи…

Чтобы мы разглядели фамилиные вещи, он керосинку включил, спёртую ещё до перестройки, ещё у ветерана Октябрьской Революции.

Папа Микки Ай таким ответом был явно недоволен. Оставив без внимания фамильную машинку "Зингер", помятый в двух местах, от двух последних революций, медный таз и много-много разных тапочек буржуйских с вышитыми монограммами, он стал зубами цыкать, бровями шевелить, бакенбарды тургеневские гладить "а-ля Франц Иосиф".

Супер. А мы его брать не хотели.

Делать нечего, Вове-колдуну пришлось расколоться, как раскалываются под топориком "фаберже" грецкие орехи "Мечта Раскольникова", и безоговорочно капитулировать. Типа рассказать нам всю правду. Для этого всех нас, в виде большого исключения, повели в самую секретную кладовку.

Кладовок и кладовочек у Вовы было много, и не только у него. Вова жил с соседями, которые никому на глаза не попадались, но это не значило, что они не прописаны.

Кстати, прописка не показатель. И у непрописанных соседей кладовок обычно уйма, и все они обычно закрыты на большие амбарные замки с международной интерполовской сигнализацией.

Самая секретная кладовка Вовы-колдуна, вернее, люк в неё, находилась… под кроватью! Кровать была точь-в-точь как у Антоныча, только без сожительницы Мавры.

А так – точь-в-точь. И тапочки под кроватью имелись – в аналогичном количестве.

– Ба! – поправил пушкинские кудри папа Микки Ай. – Да тут состав преступления!

Какое количество тапочек! И все они ваши? Извините, не верю! Убийством попахивает! Вы убивали?! Или, может быть, вас самого хотели убить, да не получилось?! Можем посодействовать, если что…

Обезбяно-папа закатал повыше рукава толстовки и в тысячный раз стал со смаком цитировать следователя из похожей драмы "Преступление и наказание". Хорошо наш обезьяно-папа к операции подготовился, основательно начитался, не то, что мы!