Джин Вулф - Рыцарь

Я потряс головой:

– Это очень важно для меня, милорд.

– Тем больше для вас причин поклясться словом чести ответить на мой вопрос.

– Хорошо, я дам слово чести. Но только при условии, что вы не только выслушаете мой совет, но и последуете ему.

– Вы собираетесь приказывать мне?

– Ни в коем случае, милорд, но… Ладно, мне надо найти Поука. Так вы последуете моему совету? Я прошу вас.

– Выбор за мной? Если не считать того обстоятельства, что вы не дадите мне своего слова, покуда я не пообещаю последовать вашему совету?

– Да, ваша светлость.

– В таком случае я готов вас выслушать.

Когда мы вернулись в шатер Била, он приказал слугам оседлать коней для всех нас. Еще одна лошадь везла свернутый ковер, винный мех и прочие вещи, а на шестой ехал слуга.

– Мы возвращаемся обратно в ущелье, – сказал Бил Гарваону. – Думаю, вам следует ехать впереди. Сэр Эйбел будет замыкать процессию, возможно таким образом подвергаясь наибольшей опасности.

«На самом деле, – думал я, тащась в хвосте, – здесь надо говорить о наибольшем одиночестве». Мне приходилось то и дело натягивать поводья, чтобы мой жеребец держался за вьючной лошадью.

Между скал, за редкими деревьями и кустами по обеим сторонам Военной дороги, я не видел никаких врагов и, сколько бы ни напрягал слух, слышал лишь унылое монотонное пение ветра и мерный стук копыт. Луна сияла ярко, и холодные звезды хранили свои тайны.

Когда я выехал на скалистый выступ на горном склоне и посмотрел оттуда на наш лагерь, темные шатры и угасающие костры показались мне такими же бесконечно далекими, как звезды в поднебесье…

Бил приказал расстелить ковер между двумя черными кострищами и спросил всех нас, почему костров было два. Я пожал плечами, но Идн сказала:

– Наверное, сэр Гарваон знает. Вы объясните нам, сэр рыцарь?

– Первый костер они развели вот здесь. – Гарваон показал пальцем. – Потому что здесь самое лучшее укрытие от западного ветра, преобладающего в этой местности. Вечером следующего дня – или, возможно, через день – один из них понял, что костер можно увидеть с севера.

– И судя по всему, кто-то действительно увидел, – пробормотал Бил. – Теперь посмотрим, что увижу я сам, если вообще увижу что-нибудь. Еще раз предупреждаю всех: возможно, у меня ничего не получится.

Он посмотрел на чашу, которую держал слуга.

– Но она же серебряная! Где моя золотая чаша, Сверт?

– Я велела Сверту взять серебряную, отец, – сказала Идн. – Ты колдуешь при лунном свете, а не при солнечном. Это моя чаша для фруктов. Думаю, сегодня она принесет тебе удачу.

– Ты стала колдуньей? – улыбнулся Бил.

– Нет, отец. Я не сведуща в магии, но мне так посоветовал один мой друг.

– Сэр Эйбел?

Она покачала головой:

– Я обещала не говорить тебе, кто он такой.

– Одна из твоих служанок, полагаю.

Идн ничего не ответила.

– Впрочем, это не важно.

Бил опустился на колени на ковер, принял из рук слуги серебряный кубок, серебряную чашу, винный мех и наполнил кубок и чашу.

Мани подкрался поближе: чтобы лучше видеть, он запрыгнул мне на плечо.

– Прошу всех хранить молчание, – сказал Бил.

Он вытащил из кармана куртки маленький кожаный мешочек, из которого извлек щепоть сухих трав. Половину он высыпал в чашу, а остальное в кубок. Закрыв глаза, произнес заклинание.

В наступившей затем тишине мне показалось, будто пение ветра изменилось, будто он тянет слова на незнакомом языке.

– Монган! – воскликнул Бил. – Дирмейд! Сирона!

Он одним духом осушил кубок и, наклонившись вперед, посмотрел в чашу.

Я тоже посмотрел, присев на корточки рядом. Мгновение спустя ко мне присоединилась Идн, а потом и Гарваон.

Словно сквозь устье темной пещеры я увидел неземной красоты лес. Дизири, королева моховых эльфов, стояла на поляне, где цвели диковинные цветы, – обнаженная, изящней и красивей, чем смертная женщина. Зеленые волосы вздымались у нее над головой на всю длину и покачивались, струились на легком ветерке, шевелившем цветы. Перед ней стояли перепуганный Тауг-младший и я, коленопреклоненный. Тонким серебряным мечом она коснулась сначала одного, потом другого моего плеча.

– Это картины прошлого, – прошептал я Билу. – Бросьте немного золы в вино.

Бил уставился на меня пустым взглядом, но Идн принесла щепотку золы и высыпала в чашу; блестящая поверхность жидкости потускнела.

Она превратилась в серую куртку кряжистого мужчины, который шел по длинной грязной дороге через равнину, накрытую плотным облаком. В отдалении виднелись огромные приземистые башни. Ударом посоха мужчина повалил на землю худенькую женщину ростом с ребенка. Оборванец, который вел в поводу лошадей размером с собак, бросился к ней и попытался взвалить к себе на плечи. Мужчина в серой куртке с презрением ударил его, а потом ткнул обоих носком сапога.