Александр Шапочкин - Поле боя [СИ]

Впрочем, отцу на неё было абсолютно наплевать. Его внимание было сосредоточенно исключительно на сыне, а дочь похоже Жан-Клода совершенно не волновала. Да что уж там говорить, его ни капельки не заботило то, что девушка после всего пережитого, вместо того, чтобы находиться рядом с ним, буквально висит на каком-то незнакомом парне, пусть он и участвовал в освобождении его семьи. Благо кто я такой и откуда, никто ему сообщать не спешил, сам же он, насколько я понял, был подслеповат и после того как наёмники разбили его очки, не смог рассмотреть герб Колледжа на моём правом плече.

— Хватит… врать… — вдруг тихо произнесла Андриана.

— Что? — Ле Жак старший удивлённо посмотрел на дочь, словно бы недоумевая, как так случилось, что «Это» умеет разговаривать.

— Я говорю — хватит пи… фи… физдипеть! — дрожащим голосом проблеяла Андриана, еще сильнее стискивая мою руку. — Ты пытаешься играть в свои игры даже сейчас! Неужели тебе не жалко нас — своих детей!

— Мразь. Да как ты смеешь открывать свой поганый рот… — бешено пуча глаза прорычал её отец, мгновенно багровея, что было заметно даже под покрывающими его лицо. — Да я тебя…

Он начал приподниматься со своего места, сидящий рядом с ним парень позеленел, отодвинулся от отца и сейчас, похоже, собирался брякнуться в обморок, а девушка, издав тихий писк, затряслась всем телом и сжалась. Из глаз Андрианы потекли крупные слёзы.

— Сел! — еле сдерживая себя тихо прорычал я, накрывая своей рукой, совершенно обескровленную ладошку девушки

— Что? — вновь будто попугай повторил Жан-Клод, уставившись на меня с таким видом, словно бы только что заметил. — Да как вы смеете…

— Я сказал — сел и заткнулся. Тебя я уже наслушался.

— Вам лучше сделать так, как говорит этот молодой человек, — насмешливо посоветовал осназовец, который в обманчиво расслабленной позе стоял, привалившись плечом к стене.

Вот только последние пять минут, смотрел он не на бывшего заложника, а исключительно на меня и признаться честно, от этого взгляда, мурашки так и бегали у меня по спине, не смотря на клокочущую во мне ярость. Почему-то сейчас, я ощущал себя разъярённым боевым хомячком, в аквариум к которому подсадили побитую плешивую крысу и с интересом наблюдали, как сложатся взаимоотношения между грызунами.

— А вы, девушка, не бойтесь, — добавил «Дрон», и губы его искривила лёгкая улыбка. — Если хотите что-то сказать — говорите.

Я ободряюще погладил ладошку Андрианы и она, вдруг перестав дрожать, в первый раз за весь этот разговор подняла влажные от слёз глаза на отца. К моему удивлению, секунду спустя, тот отвёл взгляд и в этот момент мою рыжую, как и все её родственники, подругу, прорвало.

— Мне это надоело, отец. Я не хочу больше быть тенью брата… ничем, пустым местом, которое все по недоразумению называют твоей дочерью! — срывающимся голосом закричала она. — Я не хочу больше гробить свою жизнь в угоду твоим безумным планам…

— Андри… — почти лопаясь от бушующих внутри него эмоций выдавил из себя мужчина. — До-чень-ка, мы можем обсудить это позже…

— Нет. Не можем! — взвизгнула девушка, вскакивая на ноги. — «Позже» всё будет как всегда. А я скажу сейчас! Тебе плевать на меня, точно так же как на мать, я для тебя лишь средство в твоих бесконечных интригах… А у меня жизнь рушится. Ты понимаешь. Жизнь! Я всегда была послушной девочкой, всегда делала всё, чтобы любимый папочка меня похвалил! Даже когда ты извёл маму…

— Ах ты, мелкая дрянь! — взревел мужчина то же попытавшись подняться на ноги, но оказавшийся в этот момент за его спиной осназовец, положил ему руку на плечо, не дав это сделать. — Я любил Мари больше жизни! Как ты вообще смеешь говорить мне подобные слова своим грязным ртом. Её казнили «бонапартисты»…

— Это ты убил её, когда отправил с дядей Полем в Ватикан! — проорала Андриана, перебивая отца. — Ты не мог не знать, что Святой Престол всегда выдаёт Французской Империи людей, находящихся в розыске! Просто они мешали тебе распоряжаться финансами клана… и ты всё потерял. Но я всё равно была хорошей дочкой! Я слушалась своего папочку, но уже от того, что любила его, а потому что боялась до дрожи в коленках очередного «наказания»!

— А теперь, значит, не боишься… — тихо прошипел Жан-Клод, сверля дочь глазами.

— Теперь есть, кому меня защитить… — отшатнувшись от этого взгляда девушка, спряталась у меня за спиной. — Я всё скажу…

— Ты такая же путана, как и твоя беспутная мать, — зло выплюнул мужчина, покосившись на лежащую у него на плече руку в бронированной перчатке.