Елена Прудникова - Мост через огненную реку

«Все – обман, – горько подумал он. – Небось, ради смирения… Мог бы и подобрее быть, раз я в него верю…»

Прошло несколько невероятно долгих секунд, потом Сана подошла к нему, стала рядом, как будто хотела что-то сказать – но ничего не говорила. И тогда он спросил, словно в холодную воду кинулся:

– Скажи, он приходил к тебе перед свадьбой, Хозяин? Сана кивнула.

– Показывал меня? На допросе, в тюрьме?

– Показывал… – поморщилась она. – Омерзительное зрелище. Я всегда знала, что Далардье – погань, но чтоб такая…

– Далардье? – не понял Энтони.

– Ну не ты же! – пожала она плечами. – Тебя перед этим месяц пытали. Кто бы еще столько продержался? А вот он просто мурлыкал – как смотрел, как плечиком поводил… Мразь! Этот гад ночной пытался что-то там шептать насчет мужества и доблести, я ему сразу так и сказала… – она замялась.

– Что сказала? – переспросил Энтони.

– Можно я не буду повторять? Я с ним говорила теми словами, какими у нас козлики разговаривали. Отвела душу напоследок – монахиням произносить такое не пристало…

«Врет! – подумал Энтони. – Врет, потому что… потому что не хочет унизить…» В груди, от сердца, разлилось тепло. Раз она так говорит – то пусть так и будет!

– А герцогине Оверхилл пристало? – засмеялся он и крепко обнял Сану. – Хотя… ты бы слышала, как отводит душу Эстер – я хоть и военный, а в ее речи половины выражений не знал… Впрочем, я тоже с ним поговорил не по-монашески.

– Тони… а что он про меня говорил? – Сана не отстранилась, наоборот, ухватила его за руку. – Тоже какие-нибудь гадости?

– Ничего нового. Все, что ты мне рассказывала – про мистерии, про козлов, с которыми ты… Ну, так ведь я все это знал…

Она запнулась, с удивлением взглянула на него.

– Скажи, а ты на самом деле просил у Далардье пощады?

– Да, – он сразу подобрался, рука, лежавшая на плече Саны, напряглась. – Именно так все и было. Очень мерзко и очень унизительно, если тебе это действительно важно.

– Не то чтобы важно, меня такими вещами не проймешь, я и не то видела… Да не в этом дело, успокойся, – Сана нетерпеливо дернула Энтони за палец, и он вздрогнул, очнувшись. – Дело в том, что я… я ведь лгала тебе про мистерии! Хотела побольнее ударить, чтобы ты оставил меня в покое. А когда увидела все это, заветный обряд… Если бы ты сказал, что ты меня любишь… Почему ты этого не сказал, Тони?

– Я думал, ты знаешь… – смущенно проговорил он. – Сана, ты на самом деле не хочешь есть? Я ужасно голоден… Пожалей супруга, солнце мое, давай все-таки пообедаем…

«Святой Ульрих! – неслышно шептал он, пока шел вслед за Саной к столу. – Подари мне еще одно чудо, прошу тебя! Пусть я умру за мгновение до того, как соберусь сказать ей правду!»

На четвертый день им надоело сидеть взаперти. Однако выходить к остальным было еще рано, не положено. Тогда они надели костюмы для верховой езды, Энтони выбрался во двор – при его появлении все, кто там был, поспешно спрятались, – оседлал лошадей и вернулся за Саной. Когда они снова вышли, ворота уже были услужливо распахнуты.

Нижний город был почти безлюден, зато в предместье оказалось полно народу. Едва они выехали за стену, к ним подбежали сразу несколько человек, остановили лошадей. Энтони напрягся, ожидая непристойных комплиментов, но вместо этого услышал: «Счастья вам, милорд!» Торговка фруктами окликнула их и протянула ранний персик, самый большой в своей корзинке, отказавшись принять плату. Они поехали дальше – и никто не говорил непристойностей, все лишь желали счастья.

– Не узнаю наших горожан, – сказал Энтони, когда они выбрались за частокол. – Что это с ними?

Сана лишь плечами пожала и пустила лошадь галопом, так что стало не до разговоров.

Они катались до вечера. Сумерки застали их неподалеку от каменоломен.

– Есть хочется ужасно, – сказала Сана. – Тут где-нибудь имеется трактир?

– Едва ли, – усомнился Энтони и огляделся. Трактира, конечно, не было, но невдалеке, на краю карьера, горел костер, вокруг которого расположились человек пятнадцать рабочих. Ветер доносил дым и невыносимо желанный запах еды. Энтони тронул коня и подъехал к костру:

– Не накормят ли здесь уставших путников? – спросил он.

– В седло не подаем, а коли слезете, накормить можно, – ответил один из каменотесов.

Энтони и Сана присели возле костра на бревно, стряпуха протянула им миску и две ложки. Похлебка быта простой, но оголодавшим путникам она показалась не хуже самых изысканных блюд. Женщина усмехнулась и подлила еще.