Елена Прудникова - Мост через огненную реку

– Не сегодня, милорд. Сейчас я к этому не готов. Мне надо подумать, кое-что посмотреть… В следующий раз, когда вы меня навестите, думаю, я уже буду что-то знать… Но в каком новом свете предстает мейерский орден, если бы вы только знали!

Восторги Алана прервал появившийся на пороге Жерар.

– Ваша светлость, мастер Грандье в доме…

Ну и расторопен! Нет, определенно, он мог бы быть вдвое толще, и все равно Бейсингем взял бы его на службу с двойным жалованьем…

– Пойдемте обезвреживать ваше колечко. – Алан легко поднялся с места и, предупреждая Энтони, взял со стола перстень.

Они вернулись в церковь. Там их уже ждал невысокий худощавый человек с черным саквояжем.

– Работа простая, – сказал ему Алан, протягивая перстень. – Надо вынуть камень из оправы, а потом вставить его обратно так, чтобы ничего не было заметно. Перстень очень старый, еще времен Древней Империи. Справитесь?

– То, что прежние ювелиры были лучше нынешних – это болтовня, ваша светлость, – легонько хохотнул мастер. – Сделаем так, что никакой крот не подкопается.

Он взял перстень, разложил на маленьком столике крохотные инструменты и принялся за работу.

– Ну вот и все, – сказал он несколько минут спустя, взяв двумя пальцами вынутый из оправы камень. – Только колечко-то никакое не древнее, обманули вас, ваша светлость. Сделано оно недавно и состарено…

– Что?! – с внезапной горячностью воскликнул Алан. – Этого еще не хватало! Чего недоставало у нас в Трогартейне, так это мага-ювелира! Чья работа, можете сказать?

– Не знаю… – пожал плечами мастер Грандье. – Оправа простая, ее кто угодно мог сделать. А камень вырезан хорошо, таких мастеров у нас, пожалуй, и нет.

– Если что узнаете, – уже спокойней сказал Алан, – в долгу не останусь. Теперь слушайте меня: надо положить под оправу несколько песчинок из чаши, каплю воды, и соединить все обратно, чтобы ничего не было заметно.

– Это не работа, ваша светлость, – усмехнулся мастер, – а так, забава. Раз, два… – он подошел к чаше, потом повозился с инструментами, – …и готово!

В руках у него был перстень, точно такой же, как и прежде.

– Наденьте, герцог, – предложил Алан, – и снимите. Ну, как?

– Все в порядке, – сказал Энтони. – Снимается легко…

– …Теперь вам будет во дворце труднее, – говорил ему Алан полчаса спустя, когда они уже сидели за обедом. – Намного труднее. Если бы эта штука вас только веселила, может быть, ее можно было бы и оставить. Но кто знает, как она еще работает? Поэтому лучше не рисковать. Я полагаю, смысл этого перстня – склонить вас на их сторону. Если вы будете вести себя умно, то сумеете их запутать. О том, что произошло на самом деле, они в любом случае не догадаются. От вас ничего подобного никто не ждет, от матушки тоже… Ну, а меня вообще в расчет не берут…

– И зря… – засмеялся Бейсингем.

– Я тоже думаю, что зря, – улыбнулся мальчик. – Но откуда же им знать, что герцог Баррио успел передать свое дело. Мне ведь было всего семь лет, когда он умер, а матушка не могла дать мне знания. Зато она привила желание их получить…

– А что, герцог Баррио…

– Герцог Баррио был тайным советником Священного Трибунала, – ответила вместо сына Эстер. – Пока он был жив, секты сидели тихо, как мыши. Он знал про них все. А теперь он умер, вот и появляются всякие там королевы Элизабет и ученые епископы Мартины…

– Погодите, а епископ-то при чем? – воскликнул Энтони.

– Неужели вы не поняли? – удивился Алан. – Это же так просто. Кстати, вы мне не напомнили, а я ведь обещал рассказать про присягу. Я все понял сразу же, едва вы рассказали, как обозлилась королева, когда вы не стали повторять тот текст, который читал полковник. Ну подумайте сами, герцог: офицер клянется служить королеве и только королеве, целует перстень с изображением демона и получает от нее знак службы, наверняка непростой, как и ваш перстенек. Больше ничего и не надо… Думаю, кстати, что и ваш маршальский жезл тоже непрост. Вы его часто в руки берете?

– Совсем не беру, – фыркнул Энтони. – Я, знаете ли, не привык получать чины из рук любовницы, и давали их мне совсем за другое…

– И дальше не берите. Не надо…

Уже гораздо позже, когда Бейсингем попрощался с герцогиней, Алан, провожавший его до дверей, тихонько сказал:

– Я немного приукрасил наше положение, герцог. Не хотел говорить при матушке… Рано или поздно они, конечно, заметят, что перстень не действует. Но постарайтесь протянуть хотя бы несколько дней, чтобы они не связали это с посещением нашего дома. Иначе всем нам придется плохо…