Петр Верещагин - Адов Пламень

На четвертый день (вернее, ночь) исчез караул в восточном конце долины, около «секрета» Робина – как раз там пропали сэр Вильфрид Ивинге и Ребекка. Два гвардейца и один из пришедших из лесу приятелей Доброго Робина, вроде бы парни осторожные и неглупые, предупрежденные об участи соратников – но и они как в воду канули, не оставив и следа.

На пятый день Алан, прогуливаясь около холмов на севере, обнаружил, что исчез труп того мальчишки-калеки. Яма, где Алан зарыл тело – причем не сообщив об этом никому! – скалилась влажными комьями глины и песка. «Могилу» словно бы чем-то окропили – а затем труп вылез из нее сам! И еще одно: это «что-то» весьма напоминало кровь.

На шестой день двери усыпальницы под собором были найдены открытыми, а в новеньком гробу из черного мрамора покоилось тело королевы Изельде. «Pax huic mundo», значилось на полуоткрытой крышке; надпись обрамляли лавровые листья, переплетенные с обломками венца, и все это светилось золотом даже в полутьме собора. Входу в чертоги мертвых никто не препятствовал, не воспрепятствовали неведомые силы и вынести гроб вместе с телом. Но как только Ангус, который замыкал печальное шествие, переступил порог – двери с грохотом замкнулись, а внутри лязгнул засов.

Следующим утром, когда последние гвардейцы решили вернуться в Верден и увезти с собой тело Изельде, – собора не было.

Вообще.

На границе Альмейна и Вестфалии, в совместно отстроенном городе Мюнстере, что не принадлежал ни саксам, ни альмам, раз в два года, в канун Дня Урожая, происходила встреча. Даже – Встреча, как ее вопреки всем распоряжениям кое-кто называл.

На встрече обычно присутствовали четыре персоны. Двое – верные чада матери-церкви, один из которых всегда был Ловчим. Зачастую – давно отошедшим от «дел мирских» и занявший более высокое место, где-то в иерархии Malleus Maleficorum. И двое – malefici, представители нечестивого объединения колдунов, с коими церковь враждовала уж который год. А точнее, уж который век, ибо корни этих распрей уходили глубоко в дохристианские времена – церкви и священников в теперешнем понимании тогда, разумеется, не существовало, но орденов, храмов и жрецов – хватало.

Встреча, однако, не задумывалась как поле для проведения поединков. Это место и время было договорено выделить для возможности мирно обсудить кое-какие взаимовыгодные вопросы. Ведь даже во время больших и кровавых войн представители враждующих армий всегда могут поднять знак мирных переговоров, и если разговор ни к чему ни приведет, – что ж, произошло это не оттого, что они не пытались решить дело без кровопролития. Хотя бы в собственных глазах.

И встреча отнюдь не была пустой формальностью. Кое о чем порою удавалось договориться.

Примером мог стать сравнительно недавний случай крестьянского мятежа в Бауэре, чьим «духовным лидером» был какой-то ворожей-франк, использовав одержимость своих подчиненных и активно выступая за возвращение порядков пращуров, когда о каком-то Христе и речи не было; чародеи из Грауторма согласились устранить ворожея, ибо фанатиков не любили вне зависимости от того, это свои фанатики или чужие. Ну а уже с самим восстанием местные власти разобрались, как полагается.

Примером могла стать и смерть Аттилы, когда церковь (в то время «Молота» еще и близко не существовало, это было еще до падения Империи, в 457 году от рождества Христова) возопила о помощи, ибо дикари-гунны уничтожали на своем пути в буквальном смысле все; гэльская волшебница предложила свои услуги за некоторое вознаграждение (не деньгами, ответными услугами) – и вечером накануне сражения кровавый вождь гуннов, Бич Божий, был зарезан неведомо кем.

Разумеется, платить приходилось всегда, малефики никогда ничего не делали за просто так. Иногда же, напротив, что-то нужно было чародеям: скажем, выкупить жизнь одного из своих, которого Ловчие поймать поймали, но еще не организовали ему правильного костра. Церковь шла и на это, если предлагалась достойная цена. Речь о деньгах заходила редко, хотя случалось и такое – например, в год смены четырех италийских кардиналов кряду, а год, как на грех, выдался голодный и несчастливый; чтобы наполнить опустевшую церковную казну, малефики потребовали сохранить тринадцать жизней своих собратьев, коих несколько позднее назовут сами. Скрипя сердцем (именно так!), иерархи «Молота Малефиков» подписали соглашение, и два дня спустя из Грауторма доставили подробнейшую карту с указанием местоположения богатого клада античных времен, упрятанного в пещере на юго-восточных склонах Альп. Сокровище отыскалось и церковный кризис был благополучно погашен; кстати, отчасти именно это через два года помогло созвать Вселенский Собор – и наконец покончить с вековыми раздорами, соединив разрозненные ветви единого христианского вероучения…