Петр Верещагин: Лесное наследие

Простолюдин Вагн сын Горма – неподходящий спутник жизни для дочери и наследницы ленного владетеля. Ему трудно будет отстоять Кельмарку от соседей из Дюренбрехта и Донаркейля, он не воин и никогда не поведет за собой воинов, не сможет привести в дом достойную дружину. Даже и нанять ее – не сможет, потому что не богат.

Но теперь Эсси не изберет никого другого, и не Беуне упрекать дочь в неподобающем своеволии. Она сама двадцать лет назад, отказав учтивому и знатному альмейнскому бургграфу, выскочила за простого вояку-десятника, худородного гэла из Аргона. Через два года десятнику, спасшему от бауэрских разбойников Вальмунда Зальбургского и его семью, из собственных владений фон Зальцбурга выкроили в вечное владение лен и замок Кельмарки, и Беуна обрела почти такую жизнь, к которой ее предназначал отец; однако выбирала она не титул, а человека. И ее дочь от Коннора, упрямца каких мало, уж конечно не может быть уступчивой и покорной…

Тропа взбегала на бугор. Беуна поднялась на вершину и оказалась на краю пологой котловины, дно ее было песчаным, а посредине возвышалась горделивая и опасная фигура темного пламени, с рогами и крыльями, а у ног фигуры лежала огненно-рыжая тень.

Беуна схватилась за пояс – не за нож, от ножа тут толку никакого, но за оберег, ковчежец, освященный в Аахене на могиле императора Магнуса. Не помогло: фигура осталась какой была.

Или помогло: фигура осталась на месте, не причинив женщине вреда.

Темно-алое пламя постепенно сменилось насыщенным пурпуром, потом – синевой на грани черноты. Крылья обернулись вокруг фигуры древнего божества и стали тяжелым плащом, подбородок устало оперся на длинный посох. Тень впитала багряный жар и потемнела, сыто мерцая.

Холодное пламя осталось пламенем, и голос, старый и мудрый, отнюдь не растерял былой мощи:

– Повсюду тьма. Повсюду беспорядок. Смирись и жди – пути иного нет.

Рыже-багряная тень возразила:

– Смирение своим спесивым ядом и мертвого на тот загонит свет.

В древних очах вспыхнуло сапфировое, непреклонное пламя:

– Страданья – путь к спасению земному, путь совершенства, истины, мечты.

С чем тень охотно согласилась, но по-своему:

– Кто жив, тот к совершенству сам – препона, в нем места нет для высшей чистоты…

Беуна с усталым облегчением вздохнула, отпустила ковчежец и шагнула вперед. Кем бы ни были эти боги Той Стороны и их тени – они заняты своими спорами и к ее делам никакого касательства не имеют. Не помогут, так хоть не помешают, и на том спасибо.

Шаг, и котловина оказалась пуста, а Беуна вспомнила, что как раз по ту сторону холмов – знакомый тракт, по которому в Кельмарку прибывали гости из Дюренбрехта.

Эсси – Эстелла, наследница лена Кельмарки – почти бежала по тропинке, которая так и стелилась под ноги.

Вчера утром было не так. Вчера она чинно прогуливалась в обществе молодого Видерика фон Дюренбрехта, намеренного взять в жены наследницу Коннора и объединить два владения, вчера она слушала неуклюжие комплименты в свой адрес и весьма разумные планы о совместном будущем Дюренбрехта и Кельмарки… Видерик в округе считался завидным женихом; уважаемого рода, неглуп, с достатком, молод, здоров – и даже собой хорош, хотя для мужчины это и не главное. Эсси признавала за ним сии достоинства и соглашалась, что выпадает людям судьба и похуже, а что любовь – так не за тем в брак вступают.

Но когда черно-зеленым маревом надвинулся Лес, когда зазвучал голос, от которого у слуг лишь пятки засверкали, а завидный жених, владетель Дюренбрехта, дрогнул и последовал их примеру, – Эстелла, дочь Коннора Кельмаркского, уже знала, что этому браку не бывать. Робкий не станет ее мужем.

Вагн бы не отступился, думая она, когда черно-зеленая волна уносила ее вглубь Леса.

В Лесу она не боялась. Просто поляна и большой валун, и мох мягче многих подушек. Она даже задремала, и во сне не видела ничего, и неважно, зовется эта ночь Самхейном или еще как-нибудь. Эсси знала, что за ней придут, так или иначе: что отец, что мать горы свернут, если захотят.

Когда она увидела Вагна, она поняла, что мечта стала явью, и все будет только так. Он не знатного рода, пускай – но они любят друг друга, и если кому-то не нравится жить словно в сказке, Эсси до этого дела нет.

Тропинка вскарабкалась на бугор, Эсси одним махом взлетела туда же и остановилась перевести дух.

Внизу, в котловине с песчаным дном, вырастая из багряно-рыжей тени, опираясь на посох, стояла крепкая фигура древнего божества, из синего до черноты пламени.