Хоуп Миррлиз - Луд-Туманный

Однако та страстность, с которой она жаждала избавиться от власти вдовы, не освободила ее от непонятного чувства вины перед нею. К тому же Хейзел до смерти ее боялась.

А если это недостающее звено ни к чему не приведет, а Клементина узнает о том, что они замышляли? Как после этого она сможет смотреть ей в лицо, продолжать жить под одной кровлей?

И все же… она была уверена, что вдова пыталась убить их гостя сегодня ночью. Как она посмела? Как она посмела?!

Хейзел сжала кулачки и, задыхаясь, тихо сказала:

– Да, сэр, я помогу вам.

– Чудесно! – обрадовался мастер Натаниэль. – Я собираюсь последовать совету старого Портунуса и попробую копать под старой гермой в саду сегодня же ночью. Однако имей в виду, что это может ни к чему не привести и оказаться только бреднями сумасшедшего старика, или это может касаться какого-нибудь клада, или чего-то еще, не имеющего ничего общего с убийством твоего дедушки. Но в том случае, если мы найдем какую-то ценную улику, нам нужно иметь свидетеля, и, мне кажется, им должен быть – здешний судья. Кто он?

– Кузнец из Лебеди-на-Пестрой, Питер Горох.

– Доверяешь ли ты кому-нибудь из слуг? Кто из них больше предан тебе?

– Я доверяю им всем, и все они любят меня, – ответила Хейзел.

– Хорошо. Пойди разбуди слугу и немедленно отошли его за кузнецом. Предупреди, чтобы он не заходил с ним в дом, а сразу отвел его в сад… Не хочется будить твою бабушку, пока в этом не будет необходимости. А слуга может остаться нам помогать: чем больше свидетелей, тем лучше.

Хейзел казалось, что она спит и видит какой-то жуткий сон. Но она все же прокралась на чердак, разбудила одного из батраков, которые по старой традиции спали в доме своего хозяина, приказала ему скакать в Лебедь и привезти с собой кузнеца по очень важному делу, касающемуся правосудия.

Хейзел посчитала, что на дорогу в Лебедь и обратно ему понадобится меньше часа, и, прихватив с собой лопаты, они с мастером Натаниэлем тихонько вышли из дому и стали дожидаться в саду.

Луна была на ущербе, но все еще достаточно большая и яркая.

В призрачных лучах ночного светила старая герма переливалась и поблескивала, словно живая серебряная плоть.

– Извините, сэр, – робко сказала Хейзел, – джентльмен, которого вы подозреваете, это… доктор Хитровэн?

– Почему ты так думаешь? – резко спросил мастер Натаниэль.

– Не знаю, – смутилась Хейзел, – мне просто так кажется.

Вскоре к ним присоединились слуга и кузнец – плотный добродушный рыжеволосый крестьянин лет пятидесяти.

– Добрый вечер, – приветствовал их мастер Натаниэль – Меня зовут Натаниэль Шантиклер (он был уверен, что весть о его смещении с должности еще не успела дойти до Лебеди), и если бы мое дело не было таким срочным и тайным, то, клянусь Солнцем, Луной и Звездами, я бы не стал поднимать вас с постели в такой час. У меня есть основания предполагать, что под этой гермой может быть спрятано нечто очень важное. Я пригласил вас присутствовать для того, чтобы подтвердить, что наши действия не являются противозаконными. А вот свидетельство того, что я не самозванец. – И сняв свой перстень-печать, он протянул его кузнецу. На перстне был выгравирован известный всем герб: петух и шесть шевронов в знак того, что шесть предков мастера Натаниэля были Верховными Сенешалями Доримара.

Кузнец и работник были явно изумлены встречей со столь высокой персоной и стояли, переминаясь с ноги на ногу, но он вручил каждому по лопате и попросил безотлагательно начать копать.

Какое-то время они трудились молча, но вот лопата стукнулась обо что-то твердое.

Это оказался небольшой железный ящик.

– Вытаскивайте его! Вытаскивайте! – воскликнул мастер Натаниэль. – Интересно, найдем ли мы в нем веревку с петлей?

Но его отрезвило перепуганное личико Хейзел.

– Прости меня, дитя мое, – мягко сказал он, – Моя жажда мести заставила меня забыть о приличии. Вполне вероятно, что там не окажется ничего, кроме пригоршни монет времен герцога Обри, спрятанных на черный день одним из твоих предков.

Они открыли ящик и обнаружили пергамент с сургучной печатью. Надпись на нем гласила:

Первому, кто найдет.

– Я думаю, мисс Хейзел, открыть его следует вам. Вы не против, судья? – сказал мастер Натаниэль.

Итак, дрожащими пальцами Хейзел взломала печать, разорвала обертку и вытащила оттуда исписанный листок бумаги.

При свете фонаря они прочитали следующее:

Я, Иеремия Бормоти, фермер и окружной судья Лебеди-на-Пестрой, будучи всегда веселым человеком, ниже следующим сыграю свою последнюю шутку по эту сторону Гор Раздора в надежде на то, что хоть она и пролежит долго в сырой земле, но не окажется непригодной, когда придет ее время.