Макс Мах - Карл Ругер. Боец

– Во время Фестиваля я поняла, что Яна ты не убьешь, хотя он и умрет, и умрет плохо.

– Надеюсь, что ты права. – Карл искренне хотел ей верить, но верилось с трудом. Ян должен был объявиться так скоро, как скоро перекипит его первое бешенство.

– Ты так хочешь его смерти? – Виктория второй раз разрешила своим чувствам выглянуть из-за стены, построенной ее волей.

– Нет, – покачал головой Карл. – Я просто не хочу никого убивать.

– Любопытно, – тихо и медленно, как бы взвешивая в уме его слова, произнесла Виктория. – Но для чего тогда ты носишь меч? Впрочем, не отвечай, я уже знаю. Ты дворянин?

– Так ты читаешь не только будущее, но и прошлое?

«На каждого умника всегда найдется еще больший умник», – не без облегчения мысленно процитировал Карл старую загорскую мудрость. Теперь он знал, что прошлое она читать не могла. В его прошлом Виктория видела лишь то, что он готов был ей показать.

– Дворянин, – признал он вслух. – Но меч я ношу просто потому, что мне это нравится. Просто нравится. Понимаешь?

– Допустим, – сказала она, задумчиво рассматривая его меч, и Карл понял, что не один он такой умный. У этой женщины отличное чутье на правду, и, если ей и не дано заглянуть в его прошлое так глубоко, как ей хотелось бы, все-таки Виктория была способна почувствовать, что видит не все. – А еще я увидела эти вопросы: чем пахнут ветер и снег и как поет ночь? Ты знаешь ответы, Карл?

– Нет. – Сейчас он сказал правду. Ее вопросы его озадачили, и более того – они заставили тревожно сжаться его бестрепетное сердце, а это, как он знал, сделать было не просто. – А что ты увидела на дороге? – спросил он.

– Что ты застрянешь в Сдоме и что тебе потребуются деньги, – легко ответила она, но тут же добавила: – Это все, Карл. Большего я тебе не скажу. Пойдем в дом, я буду тебе позировать, а буду ли я с тобой спать, покажет время. Сейчас я думаю, что нет, но кто знает, что я подумаю потом?

Надо признать, Виктория оказалась идеальной моделью в том смысле, что ее дивная красота предоставляла художнику редкостную возможность говорить правду. Впрочем, нет вещи без изъяна, как любят повторять горцы с Высокого хребта. Красота Виктории была лишена жизни и внутреннего света. Это была холодная красота эстетического идеала, но эмоционально она вызывала у Карла отторжение, а могла вызвать и отвращение. Ему потребовалось напрячь все свои чувства, обрушить баррикады и стены, воздвигнутые привычкой и волей, чтобы увидеть за холодным мороком, созданным искусством опытной колдуньи, живое пламя души незаурядной женщины. Это был вызов его искусству, и Карл был благодарен Виктории за этот труд души, который и есть главное дело художника, как понимал это главное сам Карл. А еще она умела «держать мгновение». Обычно даже самая опытная модель продолжает жить и во время сеанса. Она дышит, тело ее движется, она устает, и настроение ее меняется по мере того, как уходит время. Виктория не двигалась и, казалось, даже не дышала. По-видимому, она не знала, что такое усталость, и Карл, стремительно менявший лист за листом, откладывая в сторону готовые наброски, был ей за это благодарен тоже. Два часа времени и десять листов бумаги закончились удивительно быстро, и за все это время Виктория не произнесла ни единого слова.

Закончив, Карл поблагодарил Садовницу за доставленное ему удовольствие и начал складывать рисунки.

– Теперь я смогу работать в своей мастерской, – сказал он. – Полагаю, что ваш портрет, госпожа, будет готов не позднее, чем через десять дней.

– Так быстро? – Казалось, что она совсем не удивлена тем фактом, что позировать больше не придется.

– Я привык работать быстро, – улыбнулся Карл.

– Могу я взглянуть на ваши наброски? – спросила она, подходя.

– Разумеется, – ответил он и протянул ей листы.

Виктория взяла рисунки и, пройдя к круглому дубовому столу, стоявшему посередине гостиной, в которой она позировала, начала раскладывать их на инкрустированной светлым деревом столешнице.

– Я на самом деле так красива? – спросила она, посмотрев на первый рисунок.

– Да, – коротко ответил Карл. – Вы можете спросить зеркало, оно не обманывает.

– Откуда ты знаешь, сколько мне лет? – спросила она через минуту, рассматривая другой рисунок.

– Разве я ошибся? – вопросом на вопрос ответил он.

– Я еще не решила, хочу ли я с тобой спать! – В голосе Виктории прорезалось раздражение.

– Я думаю, что ты ошибаешься, – не согласился он.