Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

"Глупый Исключённый Из Перечня Живых" - ответил сам себе гиалиец - "Не вышел бы ты на дорогу, трупоед бы протопал мимо".

Обхватив тело под мышки, гиалиец поволок его в сторону придорожных кустов. Дандальви вертелась рядом, делая попытки помочь, сводящиеся к робким прикасаниям к покойнику. Гиалиец недовольно смотрел на темную полосу, тянущуюся следом за ними. Дотащив Вейяхора до края кустов, бросил тело средь ломких ветвей прошлогодней малины. "Пойдём" - сказал он - "Все следы всё равно не спрячешь. Будем надеяться, что прежде чем покойника обнаружат, мы успеем оказаться достаточно далеко".

-Ты убил старика - нарушила молчание Дандальви, когда от места убийства отделяло их не менее десяти харилей пологих холмов.

-Да - ответил Даргед - Иначе бы он убил меня. Или тебя. И вообще, он шёл продавать нас за два десятка эсхорских монет местному князю.

-Ты убил агана.

-Как будто раньше аганов я не убивал. И не только аганов - гиалиец хранил спокойствие - Я убил семерых своих соплеменников, я перебил кучу талдфаганов в позапрошлом году, я убил ещё четырех десять дней назад, когда выбирался из дворца, наконец, от моего меча погибло немало агэнаяров, когда я спасал тебя.

-Тогда ты защищался.

-Сейчас я тоже защищался.

Спор сам собой угас.

Дандальви была на грани истерики, Даргед приготовился уже привести её в чувство парой оплеух. Но этого не понадобилось.

На вершине очередного холма гиалиец остановился и огляделся. Далеко на севере синели горы. На востоке, в харилях тридцати-сорока серебрилась извивистая лента реки - наверное, Шархел Многоводный. На северо-востоке темнело соломой крыш покинутое утром селение - совсем близко, намного ближе, чем хотелось бы. Прямо на их пути, к югу, полого спускаясь несколькими уступами, лежала долина с такими же деревнями на удобных для поселения местах. Отсюда не отличишь, чьи это селения: аганские или агэнаярские. Строили трупоеды одинаково: плетёные стены, обмазанные глиной, крытая корой или соломой крыша. На западе тянулась безлюдная степь. Где-то там лежали земли красных радзаганов, родного племени Дандальви. И где-то там стоял Келен-Коннот, под крышей которого сидел на своём троне Бардэдас Мрачный.

"Отдохнём" - сказал гиалиец, садясь на прошлогоднюю траву. Дандальви рухнула рядом, стараясь не встречаться с ним взглядом. Даргед не пытался читать её мысли, руководствуясь старым правилом Единого Народа: не делай без нужды с трупоедом того, что он не может сделать с тобой. Это по большей части как раз и относилось к проникновению в чужие мысли. Но ему и не требовалось читать мысли своей спутницы, чтобы понять, о чём та думает. Наверняка дочь ард-дина уже сто раз пожалела о своём бегстве и том, что дворец отца променяла на дорожный костёр, а жизнь в позолоченной клетке - на любовь к колдуну-лумаргу. Всё было совсем не так, как представлялось ей в мечтах: грязь дорог, холод и сырость ночи, непонятный чужак, который взял её с собой просто из жалости. Бедная девочка... Даргед был не намного старше её, но с ним оставалась вся многотысячелетняя мудрость Единого Народа - та её часть, которую изгой успел охватить до Исключения Из Перечня Живых. А у дочери ард-дина за душой были только годы, прожитые ей самой. Увы, он ничем помочь не мог - Незнающие, Слепые, трупоеды, которые не могут воспринимать мысли и чувства других, должны доходить своим умом, порой кроваво раня свою душу, чтобы постичь то, чему гиалийцы учатся на примере других, зачастую живших тысячи лет назад. И ему, Даргеду остаётся только терпеливо сносить приступы раздражительности и истерики увязавшейся за ним трупоедки, говоря самому себе, что это - ничтожная плата за исходящее от своей спутницы ощущение нежности и тепла.

Гиалиец молча протянул Дандальви баклагу с водой. Девушка, бросив короткий взгляд на него, взяла воду и сделала несколько жадных глотков.

Даргед попробовал расслабиться и подумать о будущем. Думалось плохо - от того, что ничего хорошего впереди их не ожидало. Сейчас они находились почти в самом сердце аганских земель: до Драконовых гор на севере без малого две тысячи харилей, до Быстрой реки около четырех, до Серой - почти шесть. До неопределённой границы между владениями одиннадцати племён и Эсхора - около пяти тысяч харилей. В любом случае, даже если удастся уйти из гунворгских земель, им ещё долго придётся прятаться от людей и обходить человеческое жильё за сто харилей.

Чёрный столб дыма гиалиец заметил почти сразу же. Он тянулся вверх с холма возле деревни потомков Варихора Убийцы Вепря. С того самого холма, где стоит Дом Ветров.