Оксана Головина: Обещанная дочь

Франгары были все ближе, но ноги так слабы. Не имея больше сил терпеть разлуку и чувствуя, что сын совсем рядом, Делма раскрыла объятия встречному ветру. Поднимая руки, она впервые за многие годы расправила свои крылья. К дриту запрет Идгарда! Она летела к небу, сверкая безупречным золотом чешуи.

Слыша, как оживилась команда корабля на верхней палубе, Левен слабо приподнялся на своей постели, устроенной в одной из кают. Лескат стиснул зубы, проклиная свое бессилие, и прислонился виском к окну, к которому ранее велел передвинуть койку. Белоснежные волосы скользнули по бледному лицу правителя лескатов, на мгновение закрывая обзор. Но затем он заметил то, что так взволновало команду.

Сердце застучало в груди, как у мальчишки, когда увидел знакомый силуэт в небе, сверкающий в лучах полуденного солнца. Как же долго он ждал этого момента и сейчас благодарил богов за то, что дали возможность вновь увидеть это. Она смогла, решилась, расправила свои крылья, словно та самая золотоволосая девочка, которую он впервые встретил на ступенях аделхейтского дворца.

Левен прислонил ладонь к стеклу, которое покрывалось морозными узорами, оставляя нетронутой лишь ту часть окна, в которой был виден дракон. Затем он закрыл глаза, понимая, что истратил слишком много сил даже на такие жалкие действия. Теперь Левен мог только слушать, как команда и Девин Кайонаодх приветствуют Делму, спустившуюся на палубу уже в человеческом облике. Счастье для матери — обнять своего возвратившегося сына, и счастье для сына — оказаться в подобных объятиях.

Мысленно Левен радовался вместе со всеми, надеясь в гордом уединении дождаться возвращения в одинокий снежный Ильхад. Именно там, среди льда и снега, предварительно благословив на счастливый брак любимого сына, он и встретит свою старость, скрипя поясницей и пугая обитателей замка ворчливым нравом…

— Эйсель Миклос!

Внезапно дверь в его каюту распахнулась, и Левен неловко завалился обратно на подушки, поспешно складывая руки на груди и закрывая глаза. Боги, только бы не заметила этого позора… Почему спустилась к нему? Мысли метались в болевшей голове, и Миклос замер, когда гостья торопливо прошлась по небольшой каюте и остановилась рядом с его койкой. Он ощутил знакомый аромат ее духов, когда Делма склонилась к нему.

— Ах, как вы могли так не беречь себя? — взволнованно прошептала гостья и совсем неподобающе эйслин присела на край его постели.

Левен хотел было что-то ответить, но вышло нечто, походившее на сиплое мычание. Делма восприняла это как предсмертную агонию и несчастно подалась к соседу, беря в плен своих ладоней его руку.

— Не смейте оставлять нас в такой час! Наши дети только нашли друг друга. Разве можно омрачать наше счастье?! То есть их счастье… не смейте умирать!

— Вы меня почти убедили… — пробормотал Левен и неловко сдул с лица длинную прядь, которая возмутительно портила весь его мужественный образ.

Рука его все еще находилась в ладонях Делмы, что едва не вызвало неуместную сейчас улыбку.

— Поскольку аделхейтский дом Миклосов разрушен, я считаю своим долгом наблюдать ваше выздоровление в нашем доме, — деловито заявила гостья.

— Как я могу принять такую жертву? — Левен несчастно застонал и даже прикрыл глаза, понимая, что напрочь потерял совесть.

— Как вы можете даже рассуждать об этом? Вы так слабы. Считаете, что можете продолжить путешествие в таком состоянии? Это немыслимо! — Делма крепче сжала его прохладную ладонь. — Я распоряжусь, чтобы все было сделано как можно скорее. Должный уход быстро поднимет вас на ноги.

Левен открыл глаза, любуясь тем, как мягкие локоны золотились, обрамляя лицо сидевшей рядом женщины. Проклятье… он готов был пережить еще одну войну, чтобы получить подобную награду. Она собиралась ухаживать за ним в своем доме? Пожалуй, выздоровление может затянуться…

Покой охватил дом лишь ближе к вечеру. Теплый ветер колыхал легкие занавески на распахнутых окнах, а птицы расщебетались, словно передавая друг другу последние новости. Варе казалось, что запах гари никогда не отстанет от нее и будет преследовать вечно. Заботливая горничная долго мыла госпожу в ароматных водах и несколько раз промывала прекрасные медные волосы, пока они обе не решили: довольно.

Варя накинула тонкую сорочку и села на стул перед зеркалом, позволяя Румине уложить ее волосы. Трой и Девин заперлись в дедовской библиотеке, и вся прислуга в панике разбегалась из этой части дома, когда раздавалось ужасающее рычание, а покои покрывались исполинскими сугробами. Вначале их пытались разгрести, да потом бросили это дело, понимая, что все усилия тщетны.