Инна Живетьева - Рунный след

До вечера Лера маялась: говорить Маше или нет. Если она ошиблась, то зря обнадежит. Но так все хотелось обсудить! Подруга решила все сама:

— Ну что случилось? — девочка сидела с ногами на лавке и пятерней причесывала влажные после мытья волосы.

Дверь была открыта, и Лера неприязненно покосилась через коридор. С тех пор, как погиб Костя, Антон никогда не закрывал комнату, в которой остался один. Лера подозревала, что ему просто страшно. Девочки же затворяли дверь обязательно, но только на ночь. Вроде и прошли давно дожди, но все равно плесень не сходила с деревянных ножек, неприятно пахло затхлой сыростью, вот и проветривали по мере возможности. Даже если Лера будет говорить тихо, Антон все равно услышит. Ну и пусть. Все-таки его это тоже касается.

Лера старалась рассказывать только о том, что слышала, умолчав о своих рассуждениях. Маша не перебивала и, когда рассказ закончился, помолчала пару минут. Потом подняла на подругу сияющие глаза:

— Они вернулись! Вернулись! — у нее даже веснушки светились.

— Маша, — осторожно начала Лера, — это только предположение.

Та замотала головой, так, что мокрые прядки ударили по щекам:

— Да ты же сама так думаешь! Кому мы еще нужны?!

Возражать было бессмысленно — Машка просто не услышит.

Когда Лера встала, чтобы закрыть на ночь дверь, ее окликнул Антон:

— Поговорить надо.

Она бы не пошла, но ведь у него хватит наглости войти к девочкам — вон как смотрит. А при Маше разговаривать не хотелось.

Девочка нехотя зашла к Антону, остановилась у косяка. Мальчик подошел, резко закрыл дверь, толкнув Леру в спину. Та пожала плечами и присела на лавку — раньше на ней спал Славка. Намотала косу на руку, гляну на Антона.

— Нас хотят выкупить?

— Ты же слышал.

Он тяжело опустился на лавку напротив.

— Ты вот что… Про Костю рассказывать будешь?

Лера не ответила: зачем подтверждать очевидное.

— И про меня, да?

Снова молчание, только потянула себя за косу.

— Ты лучше про меня не говори, поняла?

Девочка встала и пошла к двери. Бессмысленный разговор.

Антон выставил в проход ногу:

— Не надо. Про себя же ты не все расскажешь.

Лера глянула на него удивленно.

— Ну, что Вилл тебя хотел того… Не будешь же рассказывать? Никто не знает, успел он или нет.

Девочку аж тряхнуло от омерзения. Антон довольно кивнул и продолжил:

— Так вот, расскажешь про меня, я все про тебя выложу. Что Вилл тебя изнасиловал, и у тебя крыша поехала. Жалостливо так расскажу. И что ты меня просила у тебя первым быть. Я даже покаюсь, скажу, мол, у меня дома девчонка осталась, люблю ее страстно, изменять не хочу. Вот дурак и скотина, но такая любовь, что не смог. А ты, скажу, меня теперь ненавидишь, вот и вбила себе в голову идиотские мысли. Я честно звал Ласка, а ты со своей поехавшей крышей нашла крайнего, конечно же — меня.

— Все? — бросила Лера.

— Так мы будем обоюдно молчать?

— Есть еще Маша. Чем ее шантажировать будешь?

— Ну, уж сразу и шантажировать! А Машка все равно тогда не соображала, а ты ей ничего не говорила. По ней же видно.

Лера перешагнула через вытянутую в проход ногу, но Антон схватил ее за руку:

— Нет уж, ты ответь! Мне сразу начинать жалеть тебя? А то я ждать не буду!

Девочка рванула руку так, что чуть не сдернула Антона с лавки:

— Я не буду ничего про тебя говорить. Все?

— Все!

В Омк приехали, когда солнце пекло особенно жарко, и короткие тени не спасали. Погода менялась резко — то холодало, то солнце палило так, что губы пересыхали через пять минут после глотка тепловатой воды из фляжки. Вот и сегодня лето наверстывало упущенное за сезон дождей.

На окраине их уже ждал сэт города Вадин. Аля украдкой зевала в ладошку, нетерпеливо ожидая, когда сэт закончит с речью. Хотелось под крышу, в тенечек, и холодного квасу.

Двинулись в город. Впереди Кир с ведуном и Аскаром, рядом сэт Вадин. Везли штандарты, ярко горели на солнце начищенные кольчуги, от обилия плащей — голубых Семиречья и серых Стального — рябило в глазах. Ехали медленно, чтобы успели поглазеть зеваки. Аля пялилась в ответ без особого интереса.

Наследнику отвели покои в гостевом доме сэта Омка. На первом этаже разместились ратники и ребята, на втором — знать. Суетились слуги: таскали ведра с водой, запотевшие кувшины, разбирали сундуки. Вечером княжича ждал прием у сэта Вадина. Утром — торжественное открытие торгов. Ребят не трогали, точнее, вообще не обращали на них внимания. И не поймай Тимс пробегавшего мимо управляющего, остались бы они и без умывания, и без холодного кваса.