Инна Живетьева - Рунный след

— Слушай, — перебил его неспешные мысли Алешка. — Я чего спросить хотел…

— Хотел, так спрашивай, — поторопил Славка замявшегося друга.

— Ты целоваться умеешь?

Дремота мгновенно слетела. Понятна подоплека вопроса, разозлился Славка. Несмотря на разговор с Талемом, обида осталась. Пусть и притушенная пониманием, но до конца не изжитая. Он бросил, точно зная, что обидит:

— У Влада спроси. Он тебе и не такое расскажет.

Алешка действительно сразу прервал разговор и отвернулся. Ехали молча. Славка ждал, что друг поедет догонять остальных, но тот просто смотрел в сторону. Зато оглянулась Аля: раз, другой. Славка, который уже пожалел о своих словах, снова разозлился. Да что же это такое, им и поговорить вдвоем нельзя, чего сразу пялится!

— Зачем ты так? — Алешка сказал это скорее растеряно. — Я думал, ты понимаешь. Влад, он же с Тилсой совсем не так.

— Угу, они просто трахались, а у тебя высокодуховные отношения, — съязвил раньше, чем подумал.

Вот сейчас Алешка должен обидеться, недаром он остановил коня, преградив дорогу. «Кажется, мне дадут по шее», — усмехнулся Славка про себя, а вслух сказал:

— Ну? Чего встал? Сейчас Аскар прискачет.

— Скажи, мне что — разорваться?! Ты мне друг, а Альку я люблю. Да, люблю, вот такое слово дурацкое. И что мне делать? Что?!

— Да ничего, — Славка растерялся от такого напора.

— Тогда чего ты?

— Дурак потому что… Поехали, а то и правда Аскар нарисуется.

Снова пристроились за последней телегой. Славкина лошадь потянула морду к мешкам, наваленным у самого бортика, и мальчишка натянул поводья. Животное обиженно мотнуло головой. «Ну вот, все сегодня на меня дуются».

— Лешка, ну почему — она? Язва же!

Тот улыбнулся, словно знал про Алю что-то недоступное Славке. Пожал плечами.

— А я всего-то раз целовался, — примирительно начал Славка. — Летом, когда к бабушке ездил…

Влад скучал. Однообразие дороги надоело до чертиков, да и сотник достал своими занятиями. Скорее бы приехать! Он считал дни, досадуя, когда его расчеты не совпадали с Аскаровыми, у того всегда получалось на пару дней дольше. Влад же был не согласен и на день задержки.

Он оглянулся: где-то там застряли Славка с Алешкой. Треплются о своем. Ну и пусть. На обратном пути Влад тоже будет с Костей разговаривать вот так, уединившись ото всех. Не скрывая, а просто так что-то можно сказать только другу. Быстрее бы приехать! Тащатся, как похоронная процессия. Рысью бы целый день лошадь гнал, пусть бы потом все болело, да Аскар не позволит.

Даже с Алькой душу не отвести! Шальная стала, и какая-то невменяемая. Улыбается почти все время, глазищи словно еще больше стали. Что ни скажи — все, как мячики теннисные, от нее отскакивает. Интересно, девчонки всегда так от любви дуреют, или это персонально?

Аля перехватила взгляд, брошенный на нее Владом, рассеянно улыбнулась. Обернулась: Алешка все еще ехал за обозом. Привычно толкнулось: ну вот, ему с ней скучно, а все, что было — блажь. Мысли еще не успели оформиться и только чуть притушили радость, как девочка строго сказала себе голосом Талема: «Не выдумывай». Так трудно следовать этому совету! Все время кажется — не выдумывает, так оно и есть на самом деле. «Не выдумывай!!» — уже прикрикнула на себя.

— Талем говорит, скоро ночи совсем холодные будут, — Алька плотнее запахнулась в плащ; зря поленилась найти в седельной сумке кожаную походную курточку. Она говорила шепотом, хотя и до ближайших караульных, и до костра было далеко.

— Не замерзнем, — Алешка прижал ее к себе, поерзал, устраиваясь удобнее.

Они нашли удачное место — на толстой рухнувшей березе. Широкая ветка плавно отходила от ствола и поднималась к небу, словно спинка кресла.

Аля запрокинула голову, уткнулась затылком Алеше в грудь.

— От тебя пахнет дымом, — Алешка прикоснулся к волосам губами, и Аля тихонечко засмеялась. — Ты что?

— Да так, — она повернулась и прижалась щекой к его груди. — Сердце стучит, — сказала, послушав.

— Конечно, а как бы оно не стучало? — озадачился Алешка.

Он не понимал: для Али это было еще одно подтверждение того, насколько близко она подошла, — так, что даже слышит биение сердца.

— А от тебя пахнет тобой, — потерлась носом об Алешкину рубашку и снова рассмеялась. — Мы с тобой, как два енота, обнюхиваем друг друга.

Теперь не понимала она, что у Алешки начинали напрягаться мышцы живота от запаха, совсем ему незнакомого — запаха загорелой кожи в глубоком вырезе рубашки.