Стивен Дональдсон - Проклятие лорда Фаула

А голос тем временем продолжал:

— Кевин был глупцом — обреченным, слабоумным и безвольным. Все они глупцы. Смотри же, низкопоклонник. Могущественный Высокий Лорд Кевин, сын Лорика и правнук Берека, Лорда-Основателя, которого я ненавижу, стоял там, где ты стоишь теперь на коленях, и собирался уничтожить меня. Он раскрыл мои планы, определил истинную меру моего настоящего роста — хотя дурак долгие годы помещал меня в Совете справа от себя, не чувствуя угрожающей ему опасности, — и наконец понял, кто я такой. Потом между нами началась война — война, опустошившая запад и угрожавшая самой его драгоценной Твердыне. Крепкие кулаки его собратьев были моими, и он это знал. Когда его армии дрогнули, а сила его ослабла, он впал в отчаяние, и в своем отчаянии стал моим. Он думал, что все еще может полностью уничтожить меня. И потому встретился со мной в той самой пещере, из которой я тебя сейчас спас, что называется «Кирил Френдор» — Сердце Грома. Друл Камневый Червь не знает, что это за пещера, в которой он поселился. И не только он не знает об этом. Но о самых сокровенных своих замыслах я молчу. В определенном смысле он неплохо мне служит, хотя и сам о том не подозревает. Таким же образом будешь служить мне и ты, а также эти застенчивые Лорды, независимо от того, захотите вы этого или нет. Пусть они еще немного поплутают в своих ничтожных тайнах, едва ли опасаясь того, что я жив. Они не овладели и седьмой частью Учения Кевина, и все же в своей гордыне осмеливаются именовать себя друзьями земли, служителями мира. Слепцы, они не замечают собственного высокомерия. Но я научу их видеть его. По правде говоря, для них уже слишком поздно. Они придут в Кирил Френдор, и я преподам им кое-какие уроки, которые омрачат им душу. Они вполне заслужили это. Именно там меня встретил Кевин и в отчаянии бросил мне вызов. И я его принял. Глупец! Я едва мог говорить — смех душил меня. Он думал, что подобные заклинания могут меня обескуражить! Но сила, которая питает меня, существует с момента сотворения времени. Поэтому, когда Кевин бросил мне вызов спустить с привязи силы, которые превратят Страну и всех ее проклятых созданий в пыль, я принял этот вызов. Да, и смеялся до тех пор, пока на его лице не появилось сомнение — перед тем как наступил конец. Этот глупец сам стал виновником того, что время Старых Лордов подошло к концу — а я остался. Я! Вместе были мы в Кирил Френдор — слепец Кевин и я. Вместе произнесли Ритуал Осквернения.

Ах, глупец! Он уже был моим рабом, сам того еще не зная. Полный гордости за свое Учение, он не подозревал, что тот самый закон, которому он служит, сохранил меня в этом катаклизме, а почти все его люди погибли.

Правда, на некоторое время я ослабел. Тысячу лет я зализывал раны, как побитая дворняга. За это мне еще заплатят — за это и за многое другое, когда я взыщу все, что мне причитается. Но я не был уничтожен. И когда Друл нашел Посох и узнал его, но не смог им воспользоваться, я снова решил поймать судьбу за хвост. Будущее этого мира принадлежит мне, и я распоряжусь им по-своему. Так что молись мне, низкопоклонник, отвергай ту судьбу, которую предназначил для тебя мой враг. Раскаиваться тебе не придется.

Туман и наполненный запахом эфирного масла воздух, казалось, ослабили Кавинанта, словно из его крови выкачали всю силу. Но сердце его еще билось, и в этом он пытался найти защиту от страха. Обхватив себя руками, он скорчился, стараясь спастись от холода.

— Какую судьбу? — заставил себя произнести он. Его голос, зазвучавший в тумане, был жалким и потерянным.

— Он хочет, чтобы ты стал моим окончательным противником. Он выбрал тебя — тебя, низкопоклонник, ибо в твоих руках сила, какой прежде не видел ни один смертный, — выбрал, чтобы уничтожить меня. Но я докажу ему, что одолеть меня не так-то просто. У тебя есть сила — могучая магия, которая в данный момент сохраняет тебе жизнь, — но ты никогда не узнаешь, как ею распоряжаться. Ты не сможешь в конце сражаться со мной. Нет, ты — жертва его надежд, и я не могу освободить тебя с помощью смерти — пока не могу. Но мы можем повернуть эту силу против него самого и полностью избавить от него Страну.

— Здоровье? — Кавинант мучительно посмотрел вверх. — Ты говорил о здоровье?

— Сколько будет угодно твоей душе, низкопоклонник. Только молись мне, пока я терпелив. Однако презрение голоса ранило слишком глубоко. Сквозь душевную рану Кавинанта ключом забила его сила. Он начал сопротивляться; с трудом поднимаясь с колен, он подумал: