Стивен Дональдсон - Сила, которая защищает

– Как такое оказалось возможным?

– Закон Смерти был нарушен. Кто может сказать теперь, что возможно, а что нет?

– Ревелвуд… – простонал Коримини, голос его дрожал от старости и горя. – Он погиб, сражаясь…

– Он не думал о себе. – Фаер вырвалась из рук Коримини таким движением, точно ей были ни к чему его утешения.

Не глядя больше на Высокого Лорда, она направилась в свои покои, механически переставляя ноги и, казалось, не замечая ничего вокруг. Почти сразу же и Коримини последовал за ней, щурясь и мигая, чтобы смахнуть слезы, которые продолжали бежать из глаз.

Именно в этот момент Морэм принял окончательное решение. Крепко стиснув зубы, он повернулся к Квену.

– Созывай Совет, – сказал он таким тоном, словно предполагал, что вомарк будет возражать. – Пригласи всех Учителей Лосраата, всех гравелингасов и хайербрендов, которые смогут прийти. Больше откладывать нельзя.

Квен понял тон Морэма. Он четко отсалютовал и сразу же начал раздавать приказания, обращаясь к стражам.

Морэм, не дожидаясь, пока вомарк закончит, зашагал по светящемуся полу и дальше, в галерею, соединяющую апартаменты Лордов со всем остальным Ревелстоуном. Кивнув стражам, мимо которых проходил, он не остановился, чтобы ответить на вопросы, которые прочел в их глазах. Все, кто попадался ему по дороге, по выражению его лица сразу же догадывались, что в Ревелвуде что-то стряслось, и с тревогой бросали на него вопросительные взгляды. Храня суровое молчание, он шел к Палате Совета, переходя с одного уровня города на другой.

Смятение и тревога вспыхивали везде, куда долетала весть о сообщении, переданном Асуракой. Жизненный ритм города-скалы внезапно нарушился, и все ощущали это. Сам Ревелстоун каким-то образом сообщал людям о том, что произошло – точно так, как он это делал в трудную для его обитателей минуту в течение столетий.

В глубине души Морэм с болью думал о том, что даже эта скала, такая могучая и прекрасная, служившая надежным домом многим поколениям людей, может не устоять в случае осады. За все годы своего существования ей ни разу не приходилось выдерживать такого испытания, а Лорд Фоул сейчас стал силен как никогда. Он способен развеять в прах эти массивные стены, сровнять с землей последний бастион Страны. И он, без сомнения, очень скоро попытается это сделать.

В этом у Морэма не было ни малейших сомнений, так же как и в том, что наступило время отчаянного риска. Высокого Лорда просто трясло от возмущения и гнева, когда он думал о том, что уже успел натворить в Стране Сатансфист на своем пути от Яслей Фоула.

Он торопился – принятое решение подгоняло его. Но увидев в одной из галерей Трелла, который приветствовал его, он остановился, дожидаясь, пока тот подойдет. Трелл, муж Этиаран, не только был выдающимся гравелингасом – он имел определенные права, которые никто, в том числе и Морэм, не осмелился бы оспаривать.

Трелл был одет так, как обычно одевались жители подкаменья – светло-коричневые брюки и короткая туника с узором из белых листьев, вытканным на плечах; крепкой, сильной фигурой он также не отличался от жителей подкаменья. Однако они, как правило, были среднего роста, а Трелл – необычайно высок. От него исходило ощущение огромной физической мощи, усиленной глубокими знаниями в области учения радхамаерль. Смуглое, слегка румяное лицо почти скрывала рыжевато-седая борода, голова была опущена, точно он высматривал что-то у себя под ногами или опасался встречаться взглядом с проходящими мимо людьми. Но Морэм знал, что гравелингас не боялся, он просто не хотел смотреть в глаза людям. Случайно перехватив его взгляд, Морэм вздохнул, как от внезапного порыва холодного зимнего ветра. Как и другие мастера учения радхамаерль, Трелл отдавал служению камню всего себя. Однако жизнь его складывалась на редкость трагично, и в этом был повинен Томас Кавенант. Трелл потерял жену и внучку, а дочь его вот уже долгие годы была не в себе, и все усилия Целителей излечить ее ни к чему не привели. Одно лишь появление Томаса Кавенанта в Стране семь лет назад вызвало такую бурю гнева в душе Трелла, что он – он, гравелингас, для которого камень был живым и глубоко почитаемым существом! – не удержавшись, ранил один из камней Ревелстоуна. Тогда он изо всех сил вдавил пальцы в гранит, точно это был не камень, а всего лишь густая глина.

Он не смотрел в глаза людям, потому что не хотел, чтобы они заметили ненависть и обиду, полыхавшие в его душе. Стараясь изо всех сил сдерживать себя, он обычно посвящал все свое время работе с камнем. Однако сейчас выражение его мужественного, волевого лица недвусмысленно сообщило Высокому Лорду о том, что он настроен весьма воинственно.