Евгений Адеев - Цена чести

— Ничего страшного, оглушило его только, — махнул рукой Скотий Бог. — Я неженок никогда не растил, хоть уж и сам не упомню, сколько у меня таких вот обалдуев… А коли получил по лбу — так сам виноват, нечего подставлять. Но все же… присмотри, ладно?

Сварог кивнул, и Велес шагнул в пламя вслед за Перуном. Златоволосый Бог некоторое время стоял, размышляя, потом принялся за работу. Вновь посреди поляны пролег барьер, отгородив неподвижно лежащего Радивоя от его людей.

— Подождут его здесь, — пробормотал Сварог, свободно проходя сквозь невидимую стену, и наклонившись, ухватил за ноги неподвижно лежащего велета. — Приказ Рода касался только Радивоя. Ух, Крушило, ну и теленок из тебя вымахал! Ладно, лежи так, вроде бы попристойнее смотришься…

Закончив с исполином, он повернулся, направился к огненному столбу. Проходя мимо Радивоя, остановился.

— Была б моя воля… — прошептал Сварог, — ты перестал бы существовать еще задолго до того, как в твою башку пришла мысль направиться к Сердцу. Если б не один безмозглый Бог, который с мечом, ты бы у меня захлебнулся пролитой тобою невинной кровью. Но Род считает, что от тебя еще будет польза… когда-нибудь. Что ж, да будет так…

Он шагнул в пламя, взвился к небу легким светлым дымком. Огонь полыхнул, встрепенулся… и угас, не оставив даже выжженого пятна на траве. Поляна, усеянная неподвижно лежащими телами погрузилась во тьму.

И что было дальше? — тихо спросил витязь, глядя в пустоту. Картины былого, которые хранило это странное место все еще мелькали перед затуманенным взором.

— Не знаю… — ответил велет тяжело. — Наутро все было как прежде. Будто бы ничего и не произошло. Ну, да оно и не диво — тропа к Сердцу, она ведь только в одну сторону. По ней не возвращаются, идут только вперед, и либо исчезают навек, либо выходят из леса, но не там, где в него вошли. Нельзя сделать шаг назад на тропе, ведущей к Сердцу.

Велигой опустил голову. Он узнал многое… но задача его стала от этого отнюдь не легче. Следа не было, как не было ни одной зацепки, чтобы угадать путь Радивоя. Все его следы обрывались на том холме на берегу Волги, а дальше — только неясные слухи.

— Что же мне делать? — молвил он, ни к кому не обращаясь. — Только Сердце ответит… надо идти.

— Нет, — твердо молвил Крушило. — Не ответит Сердце. С тем же успехом можно вопрошать самого Рода. Нет тебе смысла идти дальше. Поверь мне, ибо я прожил долго, очень долго, и значительную часть жизни я провел рядом с Сердцем: ты должен рассчитывать только на собственные силы. Не пытайся облегчить себе путь. Это кажется странным, но чем больше препятствий ты встретишь — тем вернее достигнешь цели.

Велигой подавлено молчал. Дорога, двигаясь по которой он рассчитывал достичь этой самой цели, привела его в тупик. Но витязь чувствовал, что велет прав. И тяжесть от осознания этого обрушилась на него сильнее, чем давящая мощь Сердца. Он поднялся на ноги, велет сделал тоже самое.

— Благодарень, Крушило Велетич, — Велигой поклонился великану в пояс. — За повествование твое, за совет.

— Прямо сейчас и пойдешь? — изумился великан. — Ночь же скоро, подожди до завтрашнего утра! Побалакаем, у меня тут, между прочим, неподалеку бочка за-а-аамечательнейшего пива. Ты такого отродясь не ппробовал — батька мне из вирыя прислал, чтоб не так скучно было тут куковать…

— Благодарень, — улыбнулся витязь. — Я бы и в самом деле рад… но не могу. Обещание мое дурацкое как добрый пинок вперед гонит, роздыху не дает. А с клубочком до ночи успею, не заплутаю.

— Что ж, — вздохнул велет. — Прощай тогда, Велигой Волчий Дух.

— Прощай… — откликнулся витязь, поклонившись еще раз.

Он подобрал с земли клубочек, погладил мягкую теплую шерсть.

— Ну, — молвил Велигой, выпуская живой комочек из рук, — Выводи назад, к белу свету…

Ранние звезды озаряли землю бледным светом. Было тихо, только изредка еле слышно вздыхал богатырский конь, замерший на страже над доспехами хозяина, да печально чивиркала в лесу одинокая птица.

Дрогнули, насторожились чуткие уши волка, уловив в глубине леса шум знакомых шагов. Зверь молча поднялся на лапы, и без шума скрылся из виду, растворившись в сумраке ранней ночи. А вскоре и конь услыхал хруст веток и шуршание травы под сапогами, заржал звонко и радостно, взвился на дыбы, замолотил по воздуху копытами, как резвый жеребенок.

И, услышав, увидав радость верного коня, блеснули в свете звезд слезы облегчения в больших голубых глазах, наблюдавших за опушкой леса из густого переплетения стеблей высокой травы у подножия Радивоева холма…