Евгений Адеев - Цена чести

Все было спокойно.

Ежась от ночной прохлады, Велигой бочком переместился к ближайшему тележному колесу и справил малую нужду. Подумал, что Эрик, пожалуй, прав, и ему, Велигою, постоянно что-то мерещится… Но тревожное чувство не оставляло. Наоборот, оно теперь гудело в душе, как басовая струна, до предела обостряя все чувства, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

Становилось зябко, тело требовало, чтобы немедленно вернулся к костру и закутался в плащ, а лучше в два, но Велигой, кляня на все корки собственную мнительность, неслышным шагом двинулся вдоль внутренней стороны кольца телег.

Нога вдруг запнулась обо что-то мягкое. Велигой замер, как вкопанный, стараясь не дышать. Темно, как в бочке, ни рожна не видать… Витязь медленно опустился на корточки, протянул руку, ощупал лежащее тело… Ладони вдруг стало горячо, рука скользнула по мокрому, да теперь уже и баз того почувствовал до безобразия знакомый запах свежей крови. Басовая струна в голове вдруг лопнула с противным хриплым звуком, и время, как всегда в такие моменты, вдруг замерло, застыло, превращая мгновения в годы.

Велигой вскочил, чувствуя, как враз похолодели ладони и слыша только шум крови в ушах. Остатки сна сорвало ночным ветром, мышцы напряглись, превращая тело в смертоносное оружие. Заорав, что есть мочи «Тревога!!!», витязь бросился к костру. Скорее каким-то внутренним чувством, чем зрением, уловил, как наперерез метнулась бесшумная тень, в слабом свете звезд блеснула сталь. Меч с шипением выскользнул из ножен, витязь на бегу широким ударом смел с дороги неведомого противника, и уже за спиной слыша булькающий стон в два прыжка достиг костра. Охапка хвороста полетела в умирающий огонь, тут же затрещала, защелкала, занялась алыми языками.

Между телегами скользили темные фигуры, огненные блики играли на обнаженных клинках мечей и лезвиях топоров. По всему лагерю поднялся шум. Люди вскакивали, хватались за оружие. Всюду вспыхивали и разгорались костры, вспарывая искрами ночное небо, освещая лагерь метущимся багровым светом. Эрик был уже на ногах, обеими руками сжимая рукоять своей страшной секиры и выкрикивая команды хриплым со сна голосом. Велигой с лязгом всадил меч в землю, схватился за лук. Тетива защелкала по наручу, стрелы веером пошли в темноту.

— Держаться вместе! — гаркнул Эрик. — Лошади! Не упустите лошадей!

У наспех сооруженной коновязи уже суетилось несколько темных фигур. Велигой краем глаза увидел, как толстяк Олаф — и куда только вся его медлительность подевалась! — бросился к лошадям, со свистом вращая над головою огромный топор. Оттуда послышался лязг железа, ругань, а затем жуткий крик.

Из шатра, опережая охрану, выскочил Драгомысл, в одном исподнем, но с длинным мечом в руках.

— Телеги! — вскрикнул он, и ринулся защищать свое трудами тяжкими нажитое добро.

— Стой! — заорал Эрик, хватая купца за ворот рубахи. — Куда без головы? Она у тебя что, лишняя?

Он быстрым взглядом охватил поле боя, мгновенно оценил обстановку.

— Слушай команду! — крикнул варяг, перекрывая поднявшийся в лагере шум. — Разбиться на пятерки! К телегам! Трое к Олафу, сохранить лошадей кровь из носу! Кто не знает, с какой стороны оружие держать, не путаться под ногами, поддерживать огонь! Велигой, Трувор, Драгомысл, Эйнар — за мной!

Велигой отшвырнул лук, подхватил меч и вслед за Эриком и Драгомыслом бросился к ближайшей телеге, где уже во всю хозяйничали несколько грабителей. Справа из темноты выскочил Трувор, меч в крови, длинные рыжие волосы всклокочены, рот искривлен в хищном оскале. Эйнар — молчаливый, сумрачный детина уже почти добрался до телеги. Во всей этой суматохе он оказался одним из немногих, кто успел полностью упаковаться в броню, и теперь мчался на разбойников, как железный таран.

Грабители повернулись к ним. Эрик взмахнул топором, лезвие оружия тонко звенело, чуя близкую кровь. Варяг ударил наотмашь, с хрустом снес чью-то бестолковую голову, второго нападавшего просто пропустил мимо себя, прямо под меч Велигоя. Эйнар, выставив перед собой тяжелый щит с лязгом врезался в нападавших, расшвыряв их, как котят. Драгомысл умело полоснул клинком лиходея, попятившегося от варяга прямо на него, а Трувор зарубил еще одного, попытавшегося ударить купца в спину.

— Да их тут дикая прорва! — весело заорал Эрик, широкими ударами расчищая пространство вокруг себя. — Велигой, ты был прав! С меня причитается!

— Иди ты… — витязь рукоятью меча хватил в лоб набежавшего разбойника, — ого, звенит! — не обращая внимания на скользнувший по чешуям доспеха кинжал.