Александр Прозоров - Кровь ворона

— Не пробуй, — покачал головой Середин, сворачивая тряпицу с кольцами. — Сколько хочешь за товар свой изящный?

— Согласись, сорок белок будет совсем не много.

— У меня нет беличьих шкурок.

— Тогда девять кун.

— И куниц нету. Я же не промысловик, чай сказывал

— Чем де тогда платить хочешь?

— Серебром, Сбыслав. Думаю, ты не считаешь, что серебро хуже мехов?

Кузнец скользнул беглым взглядом по пальцам гостя, и ведун улыбнулся уголками губ. Большинство обитателей этого мира больше привыкли считать деньгами не содержимое кошелька, а то, что человек носил на себе. Заплатить за покупки кольцом, перстнем, шейной гривной, монетой с монисто или серебряной пластиной с собственного боевого пояса, золотой пуговицей, пряжкой, наконечником шнурка считалось в порядке вещей. Оттого-то и ходили многие разукрашенными, как попугаи, коли казна позволяла. Не красоты ради — а для демонстрации платежеспособности. Ну, и приобрести если чего захочется — капитал всегда при себе. Точнее — на себе. У Олега же сохранились старые привычки: он сунул руку в карман косухи, достал вышитый кисет и подбросил его в ладони, позволив монетам негромко, но весомо звякнуть.

— Персидское?

— Новгородское. Чешуя.

— Ну, — прикинул кузнец, — две чешуйки в чеканку я точно вбил. И металла еще на две потратил. Жемчужины по чешуе, не меньше стоят. Стало быть, шесть…

— Шесть так шесть… — Поскольку работу Сбыслав почему-то включать в счет не стал, Олег решил не торговаться, развязал кисет и отсчитал монетки. — Спасибо тебе, мастер. Золотые у тебя руки.

Ведун вернулся на двор к шорнику, закрылся в бане и запалил печь. Коли делать нечего — так хоть на огонь полюбоваться…

Перед самыми сумерками Даромила принесла большую глиняную миску со щами, большой ломоть хлеба, поставила на лавку кувшин:

— Батюшка пива свежего сварил. Коли сговорится со сватами-то, пивом заливать надобно. После пива уговор уж не рвут. Ты попробуй. К сватам ведь за стол не пустят.

— Спасибо, хозяюшка. Балуешь…

Олег перевернул одну из шаек, сел перед лавкой, на которой был устроен простенький стол, вынул из чехла ложку. Покосился на девушку. Та почему-то не уходила — слонялась по бане и заглядывала в углы, словно видела их в первый раз.

— Жарко тут у тебя, боярин.

— Так ведь волхв сказывал, лихоманка жара боится. Вот и стараюсь.

— Ох, жарко… — присела на нижнем полке девушка, уронила на пол мягкие черевики и заболтала ногами. — Прямо дышать нечем.

— Приходится терпеть. — Середин отвернулся к щам и принялся за еду.

— Как же ты живешь так, боярин? Без жены, без дома, без земли.

— Живу, — пожал плечами Олег. — Оно ведь, с другой стороны, и спокойнее. Коли нет ничего за душой, то оно и бояться нечего. Потому как нечего терять. Коли в сечу иду — не боюсь, как жена без меня жить станет, на кого хозяйство останется, кто на землю позарится. Я и сабля — и нет для меня в бою иных дум. Очень, кстати, полезное состояние.

— Но как же без супруги-то?.. — не поняла она. — Кому семя свое отдашь, кто детей тебе родит, кто род твой на земле оставит?

— Ну, я же не говорил, что моя жизнь идеальна… — усмехнулся ведун.

— Коли детей нет, зачем живешь? Для кого голову кладешь, как дедам в очи смотришь?

— Не смотрю, — повернулся к ней Олег. — Я же говорил: нет у меня за спиной ничего. Ни детей, ни родителей. Один я.

— Бедный ты мой, — покачала головой девушка. — Сирота.

Ведун вздохнул. Изливать свою душу случайной знакомой он не имел ни малейшего желания. Объяснять, как оказался в этом мире — тем более. Между тем, Даромила явно ждала ответа.

«Интересно, чего это она сегодня такая обходительная да заботливая? — подумал он и тут же сам и ответил: — Желана… Ну, как баба может при себе хоть что удержать! Конечно же, упредила подругу, что от гостя сюрприза ждать нужно…»

— Да, хотел перед отъездом, но чего тянуть? — буркнул он себе под нос и достал сверток. — Возьми, Даромила. Это тебе. Красивая ты девушка, и добрая. Вот и решил подарок от себя оставить.

Она приняла сверчок, неуверенно посмотрела на Олега, на подарок. Потом осторожно отвернула край и ахнула:

— Какая красота!!!

Девушка вскинула кольца к вискам, но тут же спохватилась, шагнула к гостю, крепко его поцеловала, опять подхватила украшения, метнулась в одну сторону, в другую, попыталась заглянуть в котел — ничего, естественно, не разглядела, выскочила наружу. Олег притворил за ней дверь, отпил из кувшина пивка, кинул на лавку косуху, штаны и забрался наверх. Поставив пиво на расстоянии вытянутой руки, он распростерся на мягкой шкуре, глядя на близкий прокопченный потолок.