Дмитрий Володихин: Война обреченных

Рябой меня спас. Вынес меня на своем горбу. Километра два тащил, а может и все три. Я бы не стал его тащить, я бы его бросил. Нас убить могли. Обоих. Несколько раз. А он все равно тащил меня. Здоровый черт, а не подумаешь…

– Зачем ты это, Рябой?

– Что – зачем, Мосел?

– Зачем вытащил меня? Сдохнуть мог же.

– А типа как еще? Не тащить тебя? Да ты чо…

Святой. И не объяснишь ему. Надежный, в общем, мужик.

Потом кашеварил Живчик, его очередь. А он кашеварит как полный мудак. На пределе терпимости. Рыжая не стерпела и миску ему в хайло запустила. Ну это, положим, глупости.

Потом должна была кашеварить Рыжая. В первый раз. Очередь, значит, ей вышла.

Стервоза, однако, уперлась. Мол, вчера не жратва была, а чистое дерьмо. Пусть, мол, опять Живчик работает. И пусть работает, пока не научится… Живчик, понятно, захотел разобраться, но я его остановил. Потому что разбираться должен был я.

– Дело не в очереди, Рыжая. Дело в том, что я так сказал.

– А ты кто такой, Мосел Капитаныч? А?

– Я здесь старший. И ты будешь делать, как я скажу. А я говорю: сегодня твоя очередь.

Она щурится нагло, из глаз своих щели сделала. Пацанву мелкую хорошо так пугать. И детишек.

– Я тебя не знаю, ты мне не старший.

Мы, понятно, отошли подальше. У меня еще очень нога болела. Но надо было сейчас заняться этим делом. Я знал: в первый же раз не займешься, она тебя еще и прессовать начнет. Авторитет потерять можно. Да, я знал таких. Что баб, что мужиков, всегда надо с первого раза – к ногтю. С самого первого раза.

Чему-то она там училась и била больно. В самом начале. Я специально дал ей ударить. Два раза. Потом я бил ее, пока она стояла на ногах, а когда упала, – пока пыталась подняться. Потом – пока еще несла борзоту на словах. Потом она обещала слушаться.

У Бегнизога я добыл своего первого призрачного. Череп ему снес и почувствовал большое моральное удовлетворение. Все ополчение Мадроша там полегло, а ополчение самого Бегнизога разбежалось. И дружину князя Багура вырезали до единого человека. То есть кто-то из мадрошцев, может, остался в живых, а багуровы люди все там остались. И сам князь Багур с ними остался. Мол, он князь, он людей своих не бросит, ну его и располовинили.

Мы отошли, да Морское братство отошло кое-как, да шаманы из вольного города Дацгазага. Шаманы там – образина на образине, какие-то скрюченные, мелкие, просто уродцы поганые. Хуже жидов.

Одним словом, побили нас. Как лепешку говенную сапогом размазали.

Мы уходим, а один к Рябому прицепился. В смысле, один шаман.

– Ты-ы-ы-ы-ы… – шипит, пищит, рожи корчит, норовит за одежду ухватить, – ты чуж-о-о-й.

Рябой ему пинка. А тот взвился, вся его шатия тут как тут, пляшут, подпрыгивают, шипят, чисто дерьмо на сковородке. Этот, первый, сучковатый уродец, язык русский знает, лезет опять:

– Ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Н-не… н-нео… неотрекшийся! Да! Уйди! Будем убить! Ты убить будем!

Мы за стволы. Она за амулеты свои, за магическую дрянь. Чую, быть беде. Настроение у всех поганое, шлепаем, как шавки драные, вцепиться кому-нибудь в глотку очень хочется. Но с шаманами я связываться не стал. То еще дерьмо ходячее. Сую браслет уродцу под нос…

Он подпрыгнул, как ужаленный. Или как сумасшедший. В смысле, буйный в чистом виде.

– Ай! – кричит, – ай! Будем уходит вся. Вся моя уходит. Ты будешь тише?

– Да, – говорю, – я, наследник дома Хамара из великого города Мадраш, буду с тобой тише и не буду громче. Пошел вон, ублюдок.

Он утрехал с радостными ужимками, и компанию свою с собой прихватил.

Обычный был бой где-то между Бегнизогом и Каменными Квадратами. Ничего особенного.

Мы отступали. Таины – простые, не призрачные, – фукали по нам из магических трубок то «безумным туманом», то «тещиной печкой». Издалека фукали, почти ничего не долетало. Мы тоже вяло постреливали. Насмерть схватываться не хотел никто. Мы устали, их маловато было.

Тут вдруг прямо из земли вырос огненный фонтан в рост человека. И задвигался. Причем быстро, как всадник, почти как машина. Собой, своим огненным телом, эта хрень сожгла человек десять. Мы стреляем, стреляем, и хоть бы хны. Добралась тварь до воеводы Мангастена, брата князя Тангона. Он тогда, Мангастен этот, командовал арьергардом… Сгорел как свечка, пердануть не успел.

И тогда мы побежали. Весь арьергард разбежался.

Это была третья ступень. Земным оружием взять ее невозможно. Вот так.

Может, надо было убираться тогда. Подобру-поздорову. Я как раз припомнил, что мне Хамар говорил. Не врал, значит. Я еще подумал: собрать бродячих наемников-землян, их тут целые банды, взять штурмом городок какой-нибудь, захватить вербовочные порталы и ходу отсюда… Богатая была идея. Но меня, как последнего мудака, разобрал форс. Как же, репутация, заказчиков до сих пор ни разу не кидал…