Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Урга, я все хочу спросить: а грибы для искусства прорицания вообще обязательны? Может, их просто вином можно заменить, чифиром или опиум попытаться раздобыть. Тут ведь места маковые.

— Коли душа открыта, а воля в готовности, так и без всего возможно научиться. Особливо с ясным желанием.

— Так есть у меня такое желание. В бизнесе такой дар ой как пригодится, — подмигнула девушка Олегу.

— Ты желаешь учиться? — не веря своим ушам, переспросила шаманка.

— Готова, сенсей. Хоть сейчас!

Середин отметил, что сегодня Роксалана еще ни разу не назвала Ургу «малышкой».

— Сейчас? — Шаманка поднялась. — Прости, Тенгизхан. У меня долг пред людьми и Уманмеей.

— Понимаю, — кивнул Олег. — Конечно, иди, тренируйтесь. Это важнее.

Хотя в душе ему стало немножечко, совсем чуть-чуть, обидно.

Черновая полировка заняла два дня, после чего ведун насадил клинок на рукоять из вишневого дерева из запасов здешнего мастера и стал заниматься чистовой полировкой — до зеркального блеска, одновременно окончательно правя кромку. За этим занятием его и застал скромный пожилой китаец в белом долгополом халате безо всяких украшательств, с пышной седой бородой, в которую вплелись тонкие седые усики, и в очень странной шапочке из тонких черных реечек, через которые проглядывала волосяная кичка. Руки его были заправлены в рукава, причем обшлага были так широки, что едва не касались пола.

— Я пришел пожелать тебе здоровья и мудрости, досточтимый Тенгизхан, — вежливо сообщил старик.

— Спасибо на добром слове, любезный. И тебе того же желаю.

И почти сразу сообразил, что Чабык впервые за все время пропустил к нему гостя. Значит, в беседке появился не просто прохожий, а некто достаточно значимый. Середин отложил клинок и поднялся навстречу:

— Проходи, уважаемый, присаживайся к столу, полюбуйся рыбами. Хочешь, я велю заварить чаю?

— Благодарю тебя, Тенгизхан, — вошел в беседку старик, но присаживаться не стал. — Я принес тебе слово императора Срединного Царства, покорителя ста племен и народов, мудрейшего из мудрых, великого Си Цзиня. Дошли до него вести, что желаешь ты заключить с ним союз, дабы замирить бунтующую в провинциях чернь и сражаться супротив ненавистного отступника Ю Суна. Великий император желает похвалить тебя за проявленное в усмирении старание и соглашается на союз бессмертной империи Цзинь и твоего народа. В знак своего расположения он посылает тебе двадцать возов с шелком и пять бочек золота, три тысячи лучших скакунов, а также пятьсот прекрасных юношей и прекрасных девушек для услаждения твоего взора и отдохновения. Если ты велишь пропустить мой караван, все эти дары будут доставлены тебе в целости и сохранности. Великий император велел мне передать, что в провинциях Срединного Царства наступил покой, и теперь ты можешь покинуть его пределы.

— Я благодарен великому императору, — кивнул Олег, — и с большой радостью разогнал негодяев, что устраивали беспорядок на подвластных ему землях. К сожалению, это оказалось связано с некоторыми хлопотами, мешающими быстро вернуться в наши благословенные степи. Но если великий император пришлет мне два… нет, три возка пороха для салютов и фейерверков, а также даст моим подданным и избранным мною купцам разрешение невозбранно торговать на землях Срединного Царства и свободно посещать и покидать его пределы, мои сотни смогут тут же уйти к родным кочевьям, оставив хлопоты их доверенным торговым гостям. Со своей стороны я готов всеми силами оборонять северные пределы западного Китая и даже возьму на содержание порубежные крепости.

Старик пошевелил губами, то ли что-то подсчитывая, то ли размышляя, и склонил голову:

— Мыслю я, досточтимый Тенгизхан, великий император согласится выполнить твою просьбу.

Возвеличилась новая Турецкая Династия Монархов Харазских, или Хивинских, которые завладели большею частию Персии и Бухариею. В сие время там царствовал Магомет II, гордо называясь вторым Александром Великим: Чингисхан имел к нему уважение, искал его дружбы, хотел заключить с ним выгодный для обоих союз: но Магомет велел умертвить послов Могольских…

Тогда Чингисхан прибегнул к суду Неба и меча своего; три ночи молился на горе и торжественно объявил, что Бог в сновидении обещал ему победу устами Епископа Христианского, жившего в земле Игуров. Сие обстоятельство, вымышленное для ободрения суеверных, было весьма счастливо для Христиан: ибо они с того времени пользовались особенным благоволением Хана Могольского. Началась война, ужасная остервенением варварства и гибельная для Магомета, который, имея рать бесчисленную, но видя мужество неприятелей, боялся сразиться с ними в поле и думал единственно о защите городов. Сия часть Верхней Азии, именуемая Великою Бухариею (а прежде Согдианою и Бактриею), издревле славилась не только плодоносными своими долинами, богатыми рудами, красотою лесов и вод, но и просвещением народным, художествами, торговлею, многолюдными городами и цветущею столицею, доныне известною под именем Бохары, где находилось знаменитое училище для юношей Магометанской Веры. Бохара не могла сопротивляться: Чингисхан, приняв городские ключи из рук старейшин, въехал на коне в главную мечеть и, видя там лежащий Алкоран, с презрением бросил его на землю. Столица была обращена в пепел. Самарканд, укрепленный искусством, заключал в стенах своих около ста тысяч ратников и множество слонов, главную опору древних воинств Азии: несмотря на то, граждане прибегнули к великодушию Моголов, которые, взяв с них 200 000 золотых монет, еще не были довольны: умертвили 30 000 пленников и такое же число оковали цепями вечного рабства. Хива, Термет, Балх (где находилось 1200 мечетей и 200 бань для странников) испытали подобную же участь, вместе со многими иными городами, и свирепые воины Чингисхановы опустошили всю землю от моря Аральского так, что она в течение шести следующих веков уже не могла вновь достигнуть своего прежнего цветущего состояния.