Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Приказ императора, — уже сам пробормотал тот. — Открыть ворота… Впустить союзника…

Комната закачалась — китаец поднялся, навстречу открылась дверь, по сторонам потянулись стены коридора. Впереди показались зубцы стены, бескрайнее море звезд над головой и столь же бескрайнее море всадников с поблескивающими наконечниками.

«Открыть ворота! Приказ императора! Впустить союзника! Впустить!» — продолжал подстегивать жертву ведун.

— Приказ императора, — невнятно прошептал стражнику воевода. — Открыть ворота… Впустить союзника…

— Что ты сказал, господин? — не поверил своим ушам воин.

«Приказ императора-а!!!» — со всех сил, хотя и мысленно, заорал Олег.

Воевода подпрыгнул и тоже резко выдохнул:

— Приказ императора! Впустить союзника!

— Слушаю, господин…

— Открыть ворота!

— Да, господин. — Стражник отставил копье и наконец-то навалился на рычаги большого деревянного колеса.

«Открыть ворота! Открыть ворота!» — не прекращал давление Олег.

— Открыть ворота! — бормотал стражнику воевода.

Сотни внизу дрогнули, заколыхались и по трое в ряд двинулись по тракту, на рысях влетая китайцам под ноги.

«Союзники императора!» — совершенно серьезно сообщил воеводе Середин.

— Союзники императора… — повторил тот для воина.

— На все воля императора, — безнадежно ответил тот.

Олег не отступал, пока через ворота не прошло больше шести тысяч степняков, а на стене не появились одетые в кольчуги нукеры рода ворона. Лишь в этот момент он позволил себе расслабиться и исчезнуть. Изменить что-либо все равно было уже нельзя.

В юрте было тихо, сумрачно. Свеча догорела до половины, горячий жир скатывался у шаманки по пальцам прямо в холодный очаг.

— Вот проклятие… — Он потушил уже ненужную свечу, вытер ее руки, взял лицо в свои ладони, прижался лбом ко лбу: — Все, Урга, все закончилось. Все уже позади. Возвращайся, возвращайся ко мне. Возвращайся!

Шаманка дрогнула, шевельнулась, их губы случайно встретились, и это легкое прикосновение превратилось в горячий бесконечный поцелуй.

Олег вышел из юрты только на рассвете. Ему навстречу тут же поднялись два десятка нукеров, одетых в полный булгарский доспех. У Середина неприятно кольнуло в груди — подобный конвой в его понимании больше всего походил на арест.

— За что такая честь, ребята? — поинтересовался он.

— Приказ хана Чабыка, досточтимый Тенгизхан, — ответил один. — С одобрения курултая. Ты слишком важен для народа свободных, чтобы оставлять тебя одного во время войны.

— Если приказ, придется смириться, — усмехнулся Олег. — Коня мне кто-нибудь подведет?

В первую очередь он посетил крепость. Выглядела она достаточно скромно — казарма казармой. Нукеры, получившие приказ не трогать мирных людей, не поранили никого. Стража, не получившая приказа сражаться, с тупым упрямством продолжала караулить стены на глазах веселых степняков. Здесь же стоял и воевода, весь вид которого выражал жалкое недоумение.

— Ты молодец, все сделал правильно, — похлопал его по плечу Середин. — Мы ведь союзники, правда? Давай собирай своих людей, идите к императору. Доложитесь по всей форме. Только порох и оружие оставьте, хорошо? Вам они в дальней дороге ни к чему. Нет, постой. Вы писца повесили? Нет? Это зря. Вы перед уходом повесьте. Взяточничество — это нехорошо.

Снизу послышалось многозначительное кашлянье. Олег выглянул, улыбнулся:

— Здрав будь, хан Чабык.

— Да вот, величать меня так начали, Тенгизхан, — смутился нукер.

— И правильно начали. Что ты там делаешь?

— Прости, уважаемый, тебя потерял.

— Я уже нашелся! Иди сюда. — Ведун повернулся к китайскому воеводе: — А вы еще здесь? Ступайте, ступайте. За нас не беспокойтесь. Мы подхода табунов наших подождем и следом поскачем.

Со временем Олег немного промахнулся: сидеть возле крепости пришлось целых два дня. Потому что стада в сопровождении радостных купцов понадобилось пропускать внутрь, и только с подходом замыкающих сотен Бий-Султуна ведун смог оставить крепость и опустевший лагерь на попечение трехсот нукеров и старосты с братьями и пойти дальше вперед.

Китай Олега обманул. Середин почему-то думал, что за крепостью начнется богатая и зеленая, густонаселенная страна, но здесь тянулось все то же ущелье, журчала все та же река и росла сухая трава.

Первую деревню они миновали только в середине дня: на площадке в горах, на высоте саженей пятидесяти высился коричневый деревянный дом, увенчанный крышей с загнутыми вверх углами. Рядом стояла небольшая беседочка с крышей уже шестиугольной. Наверное, оттуда открывался красивый вид на ущелье, там было приятно посидеть, созерцая просторы и погружаясь в приятные философские размышления. Но сейчас в беседке никто не отдыхал, а рядом с ней двое седовласых старцев в рубахах до колен сгребали сено. Степняков они проводили безразличным взглядом. Видимо, уже знали, что бояться нечего.