Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

Правда, груши и цветка у этого не оказалось — их заменяли слегка лежалые яблоки и ивовая ветвь с проклюнувшимися листиками.

— Милости просим, чужеземцы, — подойдя к путникам, упал на колени старик и стукнулся лбом в землю. — Мы люди мирные, вражды ни к кому не питаем, ссор ни с кем не имеем. Не карайте мечом невинные головы, не проливайте напрасной крови. Коли нужда вам от нас в чем имеется, то мы ее и так восполним. Коли вам опять нужны наши мертвые, мы отдадим их со смирением. Коли обиду какую учинили, так виру выплатим. Не чините напрасного зла, чужеземцы, и боги осенят вас своею милостью.

Кивец, не вставая, разогнул спину, протянул свои подношения. Олег забрал яблоки и ветку, передал их Роксалане, приложил ладонь к груди:

— Будьте спокойны, жители Кивы. Мы не причиним вреда ни вам, ни вашему городу. Порукой тому мое слово. Мы хотим получить лишь кров, отдых и немного еды. Походная пища утомила нас однообразием. Откройте завтра на рассвете свои двери и ничего не бойтесь. Ступай, старик, и успокой своих земляков. Война не войдет в ваши жилища.

Посланец, не вставая с колен, отполз на десяток шагов, поднялся, отступил еще немного, снова поклонился и побрел к городу.

— Дозволь, Приносящий добычу, я пошлю дозор на ту сторону, — кашлянул Чабык. — Как бы ночью в темноте они не разбежались.

— Не нужно, — отмахнулся ведун. — Если останавливать силой, прольется кровь. Я не хочу напрасных смертей. Когда без этого можно обойтись, не станем приумножать число страданий.

— Ты просто Спиноза, Олежка, — хмыкнула Роксалана и потерла яблоко о нагрудный доспех. — С этим чего делать?

— Можешь съесть, можешь девочкам… — Последние слова ведуна заглушил смачный хруст.

— Сладкое!

— Беглецы могут унести самое ценное, — опять вернулся к своему предложению воин.

— Пусть несут, — легко согласился Середин. — Пусть недовольные бегут, Чабык. А то запрутся где-нибудь, начнут обороняться, устроят пожар… Зачем нам это нужно? Коли бедняки спрячут в кустах несколько старых мисок, от нас не убудет. Целый и невредимый город всяко дороже.

— Зачем тебе город, посланник? — с искренним недоумением истинного кочевника удивился Чабык. — Земли всех наших родов в твоем распоряжении, ставь свою юрту где пожелаешь, выпускай свои стада, выбирай себе жен, расти детей.

— Про жен он пошутил! — строго предупредила Роксалана и свободной рукой погладила рукоять шамшера. В ее симпатичной головке обиды носили некий странно-выборочный характер. Когда они укладывались на ночлег, она про минувшую размолвку помнила. Когда Олег собирался устроиться отдельно, напрочь забывала. — Слушай, а каких это мертвых тебе обещал этот ненормальный?

— Ну-у… — Вдаваться в детали первого своего похода в здешние края ведуну, естественно, очень не хотелось. — Тут, понимаешь… Тут все эту легенду знают. Говорят, в давние времена колдуны оживляли мертвых и отправляли их воевать вместо людей.

— А че, практично. — Девушка метнула огрызок в сторону города. — Война идет, а никто не погибает… Ты чего так на меня смотришь, Чабык?

— Ты прав, посланник, — кивнул воин, — каимцы честны. Они не попытались тебя отравить.

У Роксаланы округлились глаза, она натужно закашляла:

— Ты чего… чего раньше… не сказал?!

— Мы готовы дать тебе красивых послушных жен, посланник, сколько ты пожелаешь, — как всегда невозмутимо повторил Чабык. — Зачем тебе город?

— У меня есть нехорошие подозрения, — вздохнул Середин, наклонился вперед и постучал спутнице по спине. — Очень нехорошие. Так что не будем торопиться. Утро вечера мудренее.

— Как скажешь, посланник. — Воин поднялся и, прижав руку к груди, почтительно поклонился Олегу и Роксалане. Видимо, русскую присказку он принял за намек на позднее время.

— Кирзач старый, — буркнула себе под нос девушка, провожая его взглядом.

— Ты забыла вспомнить про гендерный шовинизм, — улыбнулся Олег.

— Он меня чуть не отравил!

— Ты сама все время их дразнишь. Имей уважение к чужим обычаям.

— Это не обычаи! Это дискредитация по половому признаку, унижение и надругательство, — завела знакомую пластинку Роксалана. — Любая женщина умеет драться не хуже мужика, умеет стрелять, умеет прыгать с парашютом. В конце концов, любая женщина умнее мужиков!

Олег, покачав головой, отправился в юрту: спорить с воительницей, хронически забывающей, что имеет втрое легче мужских и меч, и доспех — выкованные как раз Серединым, — было бесполезно. Она не понимала, что в первую очередь ее защищает не собственное мужество, а слава любимой жены колдуна, Приносящего добычу. И уже во вторую — ловкость и отвага.