Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Чего они добиваются? — забеспокоилась даже воительница.

— Провожают, наверное, — пожал плечами Середин. Он знал, что уже давно, очень давно ушел за пределы русских земель. И настырность соотечественников была ему непонятна.

На рассвете вражеские полки подтянулись ближе, грозно нависнув справа и слева на удалении в полтора полета стрелы, и делали вид, что пытаются монголов обогнать. Олег, все еще категорически не желавший сражаться с русскими, повернул на северо-восток, вдоль жалкой степной речушки Калки, шириной в три сажени и не больше сажени глубиной. Препятствие, может, и не серьезное, но хоть как-то прикрывающее правый фланг.

— Половцы! Половцы… — побежал недовольный шепоток по рядам воинов.

Кочевников по-прежнему гнали русские — слева, справа, сзади. Но по какой-то причине — скорее всего, чисто из желания унизить отступающего врага, показать, кто вышел из многонедельного противостояния победителем, — половцы обогнали русский полк и теперь шли совсем недалеко позади, посвистывая и улюлюкая, выкрикивая что-то обидное. Ощущение безнаказанности придало им не только храбрости, но и увеличило числом. Возможно, кто-то присоединился к загонной рати из желания поучаствовать в предполагаемом грабеже, возможно, к хану добавились нукеры, что остались в родном кочевье и не ходили за Дербент промышлять разбоем, — но теперь толпа задонских степняков набирала никак не меньше пятисот всадников.

— Чабык, половцы!

Они шли наказать разбойников — и лучшего момента для этого нельзя было представить. Олег вынул пику из удерживающей петли, крепко сжал в кулаке, оглянулся. Нукеры один за другим стали повторять его действие. Ведун выждал пару минут, дабы подготовиться успели все, отцепил с луки повод заводного коня, вскинул пику над головой.

— Ур-ра!!! — Он натянул левый повод, поворачивая коня, и тут же ударил гнедого пятками под ребра, посылая его в галоп. Опустил копье.

— Ур-ра!!! — Боевой клич слился в грозный рев, многосотенный строй монголов разом оказался развернут в обратную сторону и помчался на презираемого врага.

Половцы тоже все разом крутанулись на месте, дали шпоры лошадям и во весь опор кинулись драпать. Шедшие за ними русские полки не успели даже квакнуть, как были смяты стремительной массой улепетывающих всадников, частью повылетали из седел, частью попадали вместе с лошадьми, но в большинстве были увлечены половцами назад и отступили в беспорядочной панике.

Олег натянул поводья, вскинул копье и перешел на шаг. Вокруг тут же собрались две сотни телохранителей под командой Чабыка.

— Вот это чебурек… — пробормотал Середин. — Называется, припугнули.

Отправленная в атаку армия была словно выпущенный из бутылки джин. Огромная сила, поймать которую и запихнуть обратно практически невозможно, пока она не устанет, не утихнет и не пожелает отдохнуть.

Монголы гнали половцев и снесенные теми рати три версты, до русского походного лагеря. Там кочевники задержались немного пограбить, на них обрушился полк, шедший от колонны кочевников слева. Обрушился не правильной сомкнутой атакой, а просто кинулся защищать добро. В недолгой стычке пяти сотен против двадцати победило число, и русские предпочли уйти к Дону. Несколько сотен монголов пытались организовать погоню, но через несколько верст передумали и повернули вслед за половцами, которых считали главными врагами. Олегу же оставалось только сидеть на взгорке недалеко от табуна заводных скакунов и ожидать отчетов.

Полк за рекой Калкой, полоща на ветру свой золотой стяг, мужественно стоял на месте, не отступая, но и не пытаясь нападать. Из-за них Чабык вынужденно держал в седле две свои кованые сотни, тоже не отходя и не начиная сечи. Первым не выдержал Олег и, подозвав Бродникова, приказал:

— Сходи к ним, Плоскиня. Скажи, пусть уходят. Мы с ними воевать не собирались. Мы искали только татей, и мы их все-таки нашли.

Купец кивнул, побежал. Долго мялся на берегу, но нашел какую-то корягу, забрался на нее, перепрыгнул дальше и медленно двинулся вверх по берегу. Видать, помнил о десяти отрубленных головах монгольских послов. Что он там говорил ратникам, как убеждал, слышно не было. Но киевская дружина вдруг перешла на рысь, помчалась вниз по реке, потом отвернула к Дону.

На обратном пути купец Бродников все же провалился в реку и пришел к Олегу мокрый и недовольный:

— Знаешь, что ратные сказывают, Тенгизхан? — недовольно сообщил он, стряхивая руки и обжимая рукава. — Сказывают, хан Котян тестем Мстиславу Галицкому приходится. Оттого князь за него и вступился. Оттого и покрывал. Вот.