Сергей Лисицын - Молот Времени - Право сильного

А еще – я никогда не прощу ему Хладу, близнецов, Калрэйна и Тигара. Даже Мооруна не прощу.

Я шагнул вперед, поднимая топор. К сожалению, не так стремительно, как хотел бы. Маг тут же ударил заклинанием.

Заклинание, конечно же, оказалось направлено не на меня – на хижину. И она тут же рассыпалась – рухнули стены, обвалилась кровля. В каменном или бревенчатом доме дело могло обернуться скверно, но синекожие возводят весьма хилые постройки: каркас из жердей, стены из циновок, крыша из широких листьев... Честно говоря, я ожидал от Гаэлариха чего-то посерьезнее.

Более того, пока я выбирался из-под обломков, Гаэларих не попытался как-то меня добить... Стоял все там же, у единственной уцелевшей стены, подняв руку с жезлом. Заклинаний не творил... Обессилел, убивая м΄гану?

Выяснять и разбираться я не стал. Устремился к нему, вновь занес топор... Хотя «устремился» – слишком сильно сказано. Подковылял, так точнее...

Маг ничем не мешал мне. Но когда он оказался на расстоянии удара, с высоко поднятого над головой жезла сорвалась зеленая молния, протянулась к Бьерсарду. И я почувствовал, что не могу шевельнуть топором. Напряг все оставшиеся силы и вновь не смог...

Молния, треща и разбрасывая искры, соединяла два оружия – мое и мага. И за треском я с трудом разобрал слова Гаэлариха:

– Епископ Хильдис далеко не дурак. Он сделал так, что я не могу причинить вам серьезный вред не только прямым заклинанием, но и вообще любым. Иначе я не стал бы возиться с освобождением узника Тигара и с походом к Сердцу Уорлога... Однако у меня было достаточно времени, чтобы присмотреться к вашему оружию, Хигарт, и найти заклинание, позволяющее взять его под контроль. Вы сейчас сами перережете себе глотку, собственным топором.

Бьерсард медленно-медленно двинулся к моей шее. Я попытался помешать, но не смог. Попытался разомкнуть пальцы, выпустить рукоять, – и тоже не смог. Как глупо...

Навалился на рукоять всем телом, надавил так, что покраснело в глазах... Топор перестал приближаться. И двинулся в сторону Гаэлариха.

И вот тогда я впервые увидел неуверенность в его глазах... Он выкрикнул заклинание, и в тоне мне послышалась нотка отчаяния... А может, просто очень хотелось ее услышать.

Однако топор вновь пополз к моему горлу, и остановить его мне не хватало сил...

Хлада... Тигар... Близнецы... Калрэйн... Старый вождь... Не хотелось спешить, но очень скоро мы встретимся.

И мы встретились.

Наверное, случилась короткая галлюцинация... Неудивительно, когда до предела измотанный человек оказывается на пороге смерти...

Но они были здесь, рядом, за спиной. Я не отводил взгляд от мага, но самым краешком глаза увидел, как на рукоять Бьерсарда легла смуглая рука Хлады. И изящная кисть Калрэйна с узкими длинными пальцами. И короткопалая ладошка Тигара. И еще две руки – одинаковые, в одинаковых перчатках лучников...

Топор остановился и пополз к Гаэлариху. Очень медленно, но неудержимо.

Маг дрогнул. Еще боролся, но уже не верил в победу. Я увидел, как он бросил быстрый взгляд назад... Если Гаэларих ударится в бегство, мне его попросту не догнать.

Что-то – я не успел рассмотреть, что именно – ударило в руку мага, сжимавшую жезл. Молния исчезла.

И в тот же момент Бьерсард рванулся вперед. Голова Гаэлариха упала. А тело осталось стоять... Кровавые фонтаны хлестали из перерубленных артерий, высоко, выше поднятой руки – ее пришпилил к ритуальному щиту, висящему на стене, короткий арбалетный болт.

Затем на землю упал Бъерсард. Затем я. За спиной слышался топот копыт, но повернуть голову сил не было.

Соскочивший с коня человек нагнулся надо мной, и я узнал неровно сросшийся шрам, уродующий щеку, и черную повязку на глазу...

– Я ведь говорил, что помогу, чем смогу, – сказал командор. – А мужчины рода Эррери всегда выполняют обещания.

Ответить я не смог. Провалился в беспамятство.

Утка, опрометчиво решившая перелететь нам дорогу, грохнулась на траву. Об ужине заботиться не надо...

– Вы отлично стреляете из арбалета, командор... – сделал я комплимент. – Да еще с коня, на скаку...

После нашей встречи прошло десять дней. Но в седло я смог сесть только вчера, силы возвращались очень медленно. Однако сел, и сейчас мы покидали Уорлог.

– С одним глазом уже не то, совсем не то... – печально вздохнул Эррери. – Вот раньше...

Он изобразил легкий поклон в мою сторону, и отчеканил, словно представлялся впервые:

– Роты конных арбалетчиков восьмой «серебряной» пулы императорской легкой кавалерии ротмайстер Эррери!