Сергей Лисицын - Молот Времени - Право сильного

Он помолчал, подумал. И выдал:

– Мне очень жаль, Хигарт. Все будет не так. В горы мы не пойдем. Я возвращаю твое обещание.

Да сколько же можно... Если сейчас этот добродушный увалень обернется враждебным магом, или того хуже, нельфиядой... Тогда я покончу с карьерой героя. И попрошусь в какой-нибудь приют для скорбных разумом, выбрав, чтобы сиделки были посимпатичнее...

Но пока великан никем не оборачивался...

– Послушай, Афилей... – начал я. Он перебил без всяких пауз, наверное, заранее заготовил эту речь и ждал подходящего случая.

– Это не мое имя. Не называй меня так. Я терпел это прозвище. Оно нравилось Хладе. Теперь не хочу терпеть.

Да знал я, что Афилей – прозвище, придуманное жителями Карадены. Но настоящее имя не выпытывал. Многие представители примитивных племен скрывают, как их на самом деле зовут. Моорун, например, тоже прозвище. Что-то связанное с носом, не помню точно...

– Тогда объясни мне, о великан, чье имя я не знаю, а прозвище не могу называть, отчего ты изменил свое первоначальное решение и не хочешь больше вернуться в родные горы?

Он как-то странно посмотрел на меня, помолчал. Неужели понял мою досадливую издевку над его рубленными фразами?

– Объясню. Но я буду говорить по-эрладийски. Ты знаешь этот язык. Я знаю все языки. Но не все одинаково хорошо. Эрладийский – старый язык. Я могу на нем думать. Ваш – молодой. Приходится переводить в уме.

– Все-все знаешь? – удивился я. – И язык м΄гану?

– Да.

– И язык этих, летучих? Может, видел их отсюда, снизу?

Афилей улыбнулся. И прошипел что-то. Очень похоже на ящероголовых, но поди проверь...

– Они не люди, – пояснил великан. – Животные. Очень простой язык.

– Ты знаешь языки всех животных?

– Да.

– И насекомых?

– У них нет языка. Но при нужде я объяснюсь с ними. Они поймут мою волю.

Дожили... Великан – повелитель мух. И тараканов. И запечных сверчков. Будь это правдой, он мог бы обогатиться, ходя по постоялым дворам и приказывая клопам...

Стоп!

Мухи!

Здешние болота славились своими мухами. Самыми разными, от огромных синих, чью укусы порой вызывают у людей жесточайшую лихорадку, через три дня завершающуюся смертью, до крохотных, едва видимых глазу черных, откладывавших яички в любую царапинку, в любую трещинку кожи...

Но Гаэларих однажды сказал с немалым удивлением, что все его отгоняющие насекомых амулеты лежат в сундуках без дела. Мухи нам не докучали. Вообще.

Ни черные, ни синие, ни прочих расцветок... Никакие. Равно как и другие насекомые.

По-моему, повелитель мух просто-напросто любовался моей ошарашенной физиономией. Потом заговорил. По-эрладийски.

– Ты спрашивал, отчего я изменил свое намерение и не стремлюсь больше в горы? Все очень просто: в мою страну можно попасть отовсюду. Она и ваш мир расположены вот так, – он поднял вертикально громадную ладонь, и приставил к середине ее другую, – ребром и под прямым углом.

Нельзя сказать, чтобы я что-то понял. Постранствовать по свету мне довелось, но ни разу не видел страну, вертикально торчащую из нашего мира.

– А зовут меня Саймуур, – добавил великан после паузы.

– Хм... А нет ли у тебя случайно брата? – спросил я осторожно.

– Есть.

– А зовут его случайно не Сэйгуром? Или Сайгууром?

– Его зовут именно так. Он будет рад узнать, что здесь его помнят...

– Я извиняюсь за нескромный вопрос, но сколько тебе лет?

– Трудно ответить... Годы у вас и у нас бегут по-разному. Но живем мы долго, и я помню времена, когда Лаар был очень молод...

– Понятно... А к чему была вся эта комедия с прилетом на льдине?

– Я не хотел никого пугать... Такое появление жители Карадены поняли.

– А зачем ты пошел со мной? Если не нуждался в моей помощи для возвращения?

– За этим, – коротко сказал Саймуур, ткнув огромным пальцем в сторону моей торбы.

– Что-о-о?!

– Сайгуур попросил... Он сейчас занят другими делами. И попросил меня посмотреть, вокруг чего устроили такую суету его питомцы. Отнесу ему кристалл, пусть сам с ним разбирается.

– По какому праву? – возмутился я. – Я заплатил за это жизнями друзей! А тебе отдать на дармовщинку?

– По праву старшего, – сказал Саймуур, загибая один огромный палец. – По праву мудрого, – загнул он второй. – И по праву сильного, наконец.

– Засунь свои права знаешь куда? Не отдам. Отбери, если сможешь.

Он улыбнулся. Никакой злобы в улыбке не было. Словно взрослый смотрел на смешного малыша – сердящегося, топающего ножкой.