Сергей Шведов - Яртур

– Волот – не друд, – ответил мечнику боярин. – Отобьемся. Ты лучше за небом смотри, когда мы проезжаем поляны. Если нас сверху заметят, то, считай, отбегались.

До Цепеня путь действительно предстоял неблизкий, но князь Себерии далеко не случайно выбрал именно этот замок. Цепень стоял в месте глухом и гористом. В прежние времена, когда туры не ладили с берами, этот приграничный замок надежно прикрывал Себерию от внезапных вторжений. Однако со временем о Цепене забыли. Дороги, проложенные к нему, либо разрушились от частых в тех местах горных обвалов, либо заросли густым лесом. Волох обнаружил этот опустевший замок случайно, когда заблудился во время охоты. Однако у князя Себерии хватило ума оценить его расположение и разместить здесь гарнизон из преданных людей. Достоинство этого хорошо сохранившегося замка было еще и в том, что о его существовании не подозревал даже рахман Коломан, не говоря уже о юнце Яртуре. Да и вообще о Цепене знало считанное количество людей, включая боярина Ерменя. Цепень был идеальным местом для хранения жар-цвета, в этом сын Приама был согласен с Волохом.

– Хотел бы я знать, кто построил этот замок, – проворчал недовольный Ревень.

Вопрос этот мечник задал на привале, когда путники, утомленные трудной дорогой, разместились у небольшого костерка. Боярин Ермень вообще не хотел зажигать огонь, но Студень с Ревенем настояли. И, наверное, были правы в своем требовании. Нельзя проделать столь долгий путь, питаясь всухомятку.

– Одно знаю точно, – неохотно отозвался Ермень. – Ни рахман Коломан, ни дед князя Волоха по матери, князь Беримир, к его строительству не имеют никакого отношения.

– А я слышал от одного знакомого баяльника, что прежде в Угорье, где стоит замок Цепень, жили орики и ягыни, – сказал Ревень. – А заправляли там всем тролли.

– Это когда было-то?! – нахмурился Ермень. – Угорье уже лет триста как перешло под руку себерских князей.

– Я к тому, что мать княгини Турицы была родом из Угорья.

– Ты на что намекаешь, Ревень, – возмутился Ермень. – Не забывай, что речь идет и о моей бабке. Боярыня Благиня происходила из старого себерского рода. А Угорье этому роду еще князь Никлот передал в вечное владение. Скорее всего, Никлот и построил замок Цепень, чтобы обороняться от туров.

– Или от ориков с ягынями, – не остался в долгу Ревень.

– Да кто тех ориков видел, – развел руками Ермень. – О ягынях я уже не говорю.

– Слухи-то идут, – примирительно заметил Ревень.

– Да какие слухи! – взъярился боярин. – Несешь непотребное, мечник. Бабка моя Благиня сначала родила мою мать Зорицу от князя Беримира, а потом, после смерти князя, – Турицу от царя альвов. По-твоему, альв был настолько глуп, что не смог отличить ягыню от женщины. Или, может быть, глупцами были рахманы Приам и Коломан, женившиеся на дочерях ягыни. Ты говори, Ревень, да не заговаривайся.

– Я же тебе сказал, боярин, что не о твоей бабке речь идет, – обиделся Ревень, – а о ягынях и ориках, которые в далекие времена входили в рать Хаоса, созданную Ариманом. А троллей вообще считают потомками титанов, бросивших вызов богам.

– Ты бы еще день Творения вспомнил, – засмеялся боярин Ермень.

– Не вспомнил бы, если бы не Прозрение Аримана, – проворчал настырный Ревень и, отвернувшись от боярина, захрапел.

Зато с Ерменя после разговора с мечником сонливость разом спала. Растревожил душу, паразит! Нет, чтобы спать, как тот Студень, так его на разговоры потянуло. Тролли ему, видишь ли, мерещатся! Да тех троллей уже лет пятьсот никто в глаза не видел. О ягынях, правда, болтали всякое. Ходили даже слухи, что вампирши, кои в последнее время стали появляться в селениях беров и туров, это дочери ягынь, рожденные ими то ли от людей, то ли от ориков. Вампирш отлавливали и жгли на кострах расторопные ведуны и волхвы, но их почему-то не становилось меньше. Многие разумные люди кивали на Слепого Бера, который-де засылает разную нечисть в Себерию и Биармию, дабы досадить сыну Волоху и жене Турице, но, возможно, это мнение было ошибочным, и ветер дул совсем с другой стороны.

Проведя в раздумьях едва ли не половину ночи, Ермень поутру проснулся усталым и раздражительным. А тут еще Студень увидел в небе лебедя, и беглецам пришлось углубиться в совсем уж непролазную чащобу. Боярин Ермень сильно поцарапал лицо не вовремя подвернувшейся веткой и от этого пришел в неистовство.

– Может, тебе померещилось? – набросился он на Студеня.