В том же году миссионеров из засад начали обстреливать стрелами из луков и камнями из пращей ― огнестрельного оружия тогда у хантов еще не было. Но многим пробили головы, прострелили стрелами руки, ноги. А немного позже ханты разжились огнестрельным оружием, отнятым у казаков. Досталось самому митрополиту пермскому Филофею. В него стреляли из пищали, но пуля, пробив рясу, его даже не ранила. Оказывается, он под одеждой носил кольчугу. Наши боги тоже помогали. Обский Старик, мстя за своих детей и Медного Гуся, поймал корабли миссионеров на широком разливе Оби. Бурю страшную вызвал. Много тогда утонуло черных святош из свиты Филофея.
А Золотая Баба и ее Красные Стражи, заводили казаков и монахов в самые топкие места. Погиб в болоте отряд полковника Григория Новицкого и священника Сентяшева. Они упорно искали в Кондинском болоте Золотую Бабу и других наших святых. Так в болоте и сгинули. Видно помощники Богини утопили в трясине приспешников Филофея. Их войско становилось все меньше. Духи не давали им ни сна, ни отдыха. Кто погиб, кто заболел. И, в конце концов, мы изгнали Филофея из нашей тайги, ― закончил рассказ Северный шаман.
― Этого отважного полковника Новицкого все-таки жалко, ― сказал Дед-Всевед. ― Он о вашем народе после себя целый труд оставил: «Описание о народе остяцком». Ты, Мир, почитай эту книгу. Я в нашей библиотеке уже покопался, даже в Петербурге в Центральном архиве кое-что заказал.
Дед-Всевед щелкнул пальцами, и перед Мирославом появилась целая стопка книг.
― Так война на этом закончилась? ― спросила Варвара.
― На некоторое время. Почувствовав отпор, русское правительство решило не усугублять дело. Заняло обычную и далеко не оригинальную для чинуш позицию, которая состояла в том, чтобы попросту закрыть глаза на реальное положение дел.
Формально остяки ― ханты и манси ― были почти поголовно крещены отрядами миссионеров. Но на деле новоявленные христиане лишь пополнили свой пантеон Богов не очень понятными им персонажами. Хантов ― детей природы трудно переучить. Поэтому «приемы обращения» с Богами у них оставались прежними. Когда русские священники покинули эти места, то в построенные ими церкви остяки внесли своих кумиров. Приносили им жертвы, но и православного Бога и христианских святых не забывали. Добычу делили поровну на всех. Добрым хантам казалось, что ничего плохого не будет, если в придачу к их Богам им будут помогать Бог православный и святые угодники. Поэтому о слиянии наших религий говорить не приходится. Когда активность церкви на Обском севере ослабла, следы христианства исчезли у коренных народов очень быстро.
― Православие на Обском севере не укоренилось, ― добавил Дед-Всевед. ― Не понимали остяки, кто есть кто. Христа путали с Мир-Сусне-Хумом, Николая Чудотворца считали русским Полумом, Бог-Отец стал Торумом, а Богородица для них и есть Золотая Баба.
― И сейчас не понимают, ― согласился Ягун-ики.
― Читал я у Новицкого смешную историю, ― продолжал Дед-Всевед. ― После неудачной охоты жители одного из селений решили принести в жертву Николаю Угоднику барана, ибо сочли, что одних восковых свечей русскому святому мало, поэтому-де и промысел неудачен. Один из них вошел в церковь, таща за собой барана. Охотник встал перед иконой Николая Чудотворца, перекрестился и, сделав несколько земных поклонов, воткнул нож в горло жертвенного животного. Затем он подставил под брызнувшую струю крови чашку и с наивной верой помазал кровью лик Николая на иконе. После этого охотник сел в лодку и с облегченным сердцем и успокоенной совестью отправился домой. Кстати, охота после этого была удачной.
Все рассмеялись.
― Было такое! ― улыбнулся Ягун-ики. ― Кстати, никакого наказания за такое кощунство охотник не понес. Настоятель храма с удовольствием скушал барашка и попросил еще. Тяжело приходилось русским церковным людям. Их отнюдь не радовало прозябание в приполярной тундре и тайге на скудном государевом жалованье.
Новокрещенные ханты быстро забыли заповедь Божью, навязанную Филофеем и по прежней своей остяцкой вере приносили жертвы своим кумирам. Об этом знал настоятель церкви Дорофей Скосырев, но за «мзду» скрывал это. Он быстро договорился с местными шаманами и те делали ему небольшие подношения. Подношения остяков «шайтану» священник Троицкой церкви превратил в свой постоянный источник дохода.
Некоторое время ханты смогли пожить спокойно. К сожалению, настоятель с каждым днем становился все более жадным. Он разжился мехами, приносимыми в жертву кумирам не только остяками своей Богородской волости, но и дважды посылал собирать жертвы для богов вплоть до Сургута. Вскоре из Перми приехала комиссия, которая с позором изгнала Дорофея из его прихода. И для хантов наступили черные времена. Многих повторно крестили, а сборы с местных жителей увеличили многократно.
Читать дальше