Варвара Зеленец - Варвара и Золотая Баба

Хозяин радушно принял нежданных гостей. В зал вошли две русалки и поставили на стол тарелки с холодной жирной рыбой.

― Угощайтесь. Наша сибирская гордость ― муксун. Такого вы у себя в Ладоге и Неве не поймаете.

Дождавшись, когда гости отведают угощения, Полум спросил.

― Зачем вы пожаловали к нам на Обь?

― Нас сюда пригласил Ягун-ики. Он рассказал, у вас в казымской тайге появились черные люди, которые хотят установить свои порядки. Они принесли местному населению уже много бед. Нам очень хотелось бы знать, что замышляют наши противники. Поэтому хотим попросить у тебя помощи в борьбе с непрошеными чужаками.

― И до меня слухи дошли, наверху что-то неладное творится. По правде говоря, я с трудом представляю, что там сейчас происходит. Но другу своему ― Северному Шаману буду помогать во всем! ― кивнул Обский Старик. ― Что же вы намерены делать?

― Для начала хотим собрать союзников, объединить друзей. Затем выясним, кто эти люди, и какую опасность они представляют. А потом решим, какие действия предпринять, ― пояснил Мирослав.

― Молодые вы, но рассудительные. Молодцы! Правильно решили, торопиться не стоит. Северный Шаман друг мне, значит, и вы мне друзья. Кстати, этот подводный дворец во многом творение его рук. Заколдовал он мои слезы, теперь они твердеют, и превращаются в строительный материал. А водяные каменщики все достраивают ими мой дворец, улучшают и улучшают. Я Северному Шаману и его роду за этот подарок посылаю рыбу вверх по Казыму. Чем я еще могу его отблагодарить?

Старик замолчал и улыбнулся.

― Подозреваю, мои строители и себе за это время домики и дачи построили из моих слез где-нибудь на обских притоках. Ладно, пусть пользуются. Куда мне одному столько. Давно у меня никого нет. Детей-то своих я всех лишился. Как и самого верного друга ― Медного Гуся.

Обский Старик задумался и из его глаз хлынул целый поток хрустальных слез. Слезы налету превращались в шарики и катились по хрустальному полу, мелодично позванивая. Подождав, когда старик успокоится, Варвара спросила:

― Говорят, Медный Гусь был вашим лучшим другом?

― Да, это была для меня тяжелая потеря, ― грустно кивнул Полум. ― Не уберег я его. Хотя обязан был это сделать. Раньше я жил на берегу Оби, хоть я и водяной. Немного ниже по течению. Я сюда перебрался, чтобы не видеть того места, где я лишился своих детей и друга. Был у меня тогда большой деревянный дом, пристань, несколько кораблей, лодки. Я рыбакам помогал, сообщал им, когда промысловая рыба из океана на нерест пойдет. Подсказывал, где ставить сети и запоры. Рыбаки меня уважали. Но еще больше они любили моего друга Медного Гуся. Тот много добра делал людям и был известен на всем Севере как Предсказатель. Подсказывал, когда сеять, как сохранить урожай, указывал, где много корма для оленей. Предупреждал, когда весной будут заморозки, когда зимой налетит снежный буран. А помощники Гуся смотрели за скотом, помогали пасти оленей. Все местные шаманы и жрецы его уважали и обо всем спрашивали, а уже затем спешили в свои стойбища, чтобы сообщить охотникам и землепашцам его предсказания.

― А как он выглядел? Где он жил? ― спросила Варвара.

― Медный Гусь имел весьма внушительный вид. По размеру гораздо больше обычного гуся. Местные шаманы соорудили для него красивую юрту из оленьих шкур прямо рядом с моим домом. Для Предсказателя было сделано специальное гнездо из сукна, холста, кож.

Все ханты и манси весной обязательно посещали юрту Медного Гуся в Белогорье. Для них это было настоящее святилище. Паломники тянулись к нам более месяца. В честь моего друга совершались жертвоприношения. Вся поляна перед домом была завалена подарками. А оленеводы животных нам дарили: олени и лошади были у нас всегда самые породистые.

― Это правда, что о Медном Гусе знали в столице? ― спросил Мирослав.

― Да, из Петербурга целая делегация приезжала. В 1712 году по указу самого Петра I было велено доставить «самых знающих шаманов» и Медного Гуся в Петербург. Император хотел знать все о судьбе России. Но не тех людей выбрал Петр для этой миссии. Не хотели они приказ императора выполнять, а решили свою власть и свои порядки у нас установить. Приревновали, вероятно, к чужой славе. Я чувствовал, беда приближается к нам с верховьев Оби. Митрополит Филофей дома и юрты шаманов жжет, кумиров наших рушит. Многих Богов ханты успели попрятать. Но юрту Медного Гуся и мой дом с многочисленными святынями хантов нам девать было некуда. Стояли они на высоком Обском берегу. К тому же мы думали, приспешники Филофея не осмелятся посягнуть на нас, раз Петровский приказ был. Но видно Филофей решил стать главным на Оби. Обложил он мой дом соломой, облил смолой и поджег.