Макс Фрай - Ключ из жёлтого металла

— Сплав? — подсказал я.

— Совершенно верно, сплав. Не редкость. Норма. По-латыни ourichalcum, [15] Ourichalcum — латунь (сплав меди и окиси цинка). Латинское название дословно переводится как «золотая медь». как это называется по-английски и тем более по-русски, не знаю.

— Неважно, — сказал я. — Главное, в целом все понятно. Выходит, не зря я все-таки съездил к пану Черногуку. Если бы не показал вам эту копию…

Пан Иржи брезгливо поджал губы. Я вспомнил, Лев говорил, что старик его терпеть не может, и прикусил язык, но поворачивать назад было поздно.

— Так этот ключ вы от Черногука получили? — сердито спросил пан Шнипс. — Если бы я знал, я бы сразу предупредил Карла Оттовича. С этим человеком нельзя иметь никаких дел! Как ваш отец с ним связался?

— Через интернет, — объяснил я.

Пан Шнипс непонимающе нахмурился. Я вздохнул. Объяснять, что такое интернет, старику, который явно никогда в жизни не пользовался аппаратом сложнее телевизора, — гиблое дело.

— Через компьютер, — без особой надежды сказал я. — Там есть такая возможность — знакомиться и переписываться с кем угодно.

— Знакомиться и переписываться, надо же, — проворчал пан Иржи. — Тогда уж скажите, не «с кем угодно», а «с кем попало».

Я не стал спорить.

— Когда я был сопливым мальчишкой, вашему Черногуку с виду можно было дать никак не меньше сорока лет, — сердито сказал пан Иржи. — Теперь я, как видите, очень стар. А ему по-прежнему сорок. Вот и подумайте, можно ли доверять человеку, который обхитрил природу и Господа.

— Он говорил мне, что вы, по всей вероятности, были знакомы с его отцом, — осторожно заметил я. — И не поладили. А теперь…

— Рехнулся на старости лет и путаю отца с сыном, да? — усмехнулся пан Иржи. — Только вот что я вам скажу. Не было у него никакого отца. В мое время многие еще помнили, что он… бастард — так? Понимаете? Его мать не была замужем, вот что я хочу сказать.

— Да, я понял.

— В этом Черногук, конечно, не виноват, — смягчился старик. — Никто не выбирает, в какой семье родиться. А только путать мне его не с кем. Историю о моей ссоре с его несуществующим отцом Черногук наскоро придумал, когда понял, что я его узнал. Чрезвычайно неудобное для него обстоятельство, он-то надеялся, все старые знакомые давным-давно померли, а тут — нате, сыскался долгожитель. Вот он и подстраховался.

Я растерянно молчал. Проще всего, конечно, было объявить Иржи Шнипса безобидным психом, старым маразматиком и закрыть вопрос. Однако не вышло. Старик был практически эталоном рассудительности и вменяемости, такое уж у меня сложилось впечатление. А я редко обманываюсь в подобных вопросах. Богатый опыт общения с придурками, ничего не попишешь.

— Очень интересно, — наконец сказал я. — На вид пану Черногуку чуть больше сорока, это правда. А на самом деле, выходит, не меньше ста?

— Скорее больше, — неохотно подтвердил пан Иржи.

Интересные дела, подумал я, неужели это рисовая диета так действует? Попробовать, что ли? А еще лучше, Карла с Ренатой на рис подсадить. Они и так неплохо держатся, но подстраховаться не помешает. Потому что, если выяснится, что они все-таки не бессмертные, я пропал.

Разговор наш меж тем скис. Хозяин дома явно разрывался между желанием предостеречь меня от продолжения знакомства с инфернальным долгожителем с Нерудовой улицы и пониманием, что я скорее всего ему не поверю. А если поверю — еще хуже, это меня только раззадорит. Он был совершено прав. Я почти поверил и теперь погибал от любопытства. Одно утешение — завтра вечером я увижу этого струльдбруга новейшей модели. Вчера он вроде бы хотел мне понравиться — вот и прекрасно, пусть продолжает в том же духе.

Получив немецкий адрес таинственной польской дамы — фрау Гражина Прудовецка, Хохштрассе, семьдесят один, Хаген, Северный Рейн — Вестфалия, — я сердечно распрощался с паном Шнипсом и был таков.

— Будешь смеяться, — сказал я Карлу, — но у меня две новости, плохая и хорошая. Как в анекдоте. Самому стыдно. Но против фактов не попрешь.

Я все-таки добрался до старого центра Йиглавы, который оказался невелик, но неожиданно хорош, — а я-то, дурак, думал, что приехал практически в деревню, — и зашел в первое попавшееся кафе. Меню здесь было скудное, но кухонные запахи скорее обнадеживали. К тому же здесь было почти пусто, только две старушки увлеченно поедали пирог у окна да какой-то невзрачный, словно бы пылью припорошенный субъект средних лет терзал газету в углу. И самое главное, никакой музыки — когда ищешь место, где можно не только перекусить, но и спокойно поговорить по телефону, это наиважнейшее условие.