Маргит Сандему - Невыносимое одиночество

«Небольшой охотничий домик» был на самом деле весьма просторным жилищем со всякого рода удобствами, украшенным многочисленными произведениями искусства.

Марка Кристина уже не слушала мужа, всерьез обдумывая его предложение. Без сомнения, Анетта де Сент-Коломб была превосходной партией. Возможно, она была слишком ревностной католичкой и производила впечатление чересчур добродетельной, но с этим можно было мириться. Микаелу вряд ли подвернулась бы в Швеции невеста-дворянка. Купеческие дочери были, как правило, занудами. То ли дело француженка…

— Кажется, она старше Микаела? — спросила она.

— Не намного. Возможно, на год.

Марка Кристина сдалась.

— Ее опекун будет в ярости… — осторожно заметила она. — Мы не можем подвергать опасности мальчика.

— Да, вот здесь-то и начинается его военная судьба, не так ли? Они быстренько поженятся, а потом мы отправим его в шведскую армию. Это будет полезно молодому, сильному солдату, но прежде всего это приказ. Я займусь его карьерой.

— Но разве ей не нужно разрешение опекуна, чтобы выйти замуж?

— Нет, дорогая Марка, я сейчас постараюсь тебе это объяснить: жених спешит на поле битвы, так что нет времени просить разрешения. Нужда не признает законов, тебе это известно.

— Это смахивает на торговлю лошадьми, Габриэл. Но ты, как мне кажется, нашел единственный выход для девушки. Хотя в любом случае мы должны были сначала переговорить с Микаелом.

— Естественно, и с девушкой тоже.

Микаел бродил по залам замка. Когда королева Кристина возвращалась домой, он был ее пажом. В остальное же время он учился в университете в Уппсале. Но летом были каникулы, и ему нечем было заняться. Время тянулось для него бесконечно. Он томился юношеской жаждой хоть как-то проявить себя, реализовать возможности души и тела, хотя по природе он был мечтателем.

Остановившись возле одного из окон, он посмотрел в сторону Стрёммена, где на своих маленьких лодках с большими сетями сновали рыбаки. Выражение его лица было печальным, он сам не понимал, откуда у него эта тоска. Микаел Линд из рода Людей Льда чувствовал себя одиноким и неприкаянным в этом мире. Такое настроение посещало его далеко не всегда, ведь у Марки Кристины и ее мужа ему жилось превосходно. Но когда он бывал один, тяжелые мысли возвращались к нему.

«Где же мой дом? — думал он, — Марка Кристина, кузина матери, моя единственная родственница. Она принадлежит к высшему дворянству, а я нет. Моя мать тоже была знатного рода, и она умерла, когда я родился, как мне говорили. Но отец мой не был дворянином. Говорят, он был необычайно умным человеком. Мне бы хоть крупицу его ума!»

Микаел чересчур скромничал: с головой у него было все в порядке, хотя до Тарье ему было далеко.

Линд из рода Людей Льда? Странное имя. Вот почему он так одинок, вот почему у него нет корней. Но все же имя это ему нравилось, и он по-своему гордился им. У него сохранилось смутное воспоминание о высоком, благородного вида человеке, навестившем его в младенчестве, который был его дедом по отцу, Аре из рода Людей Льда. Или, возможно, это было не воспоминание, а рассказ Марки Кристины, он точно не знал. Этот человек, его дед, сказал, что таким именем нужно гордиться. Он рассказывал много удивительных историй о Людях Льда, но Микаел ничего не запомнил. Тем не менее, слова деда зажгли в нем пламя, и он то и дело мысленно возвращался к этому полустертому воспоминанию, отравляя свой мозг попыткой вспомнить, что же все-таки сказал ему дед.

Теперь дед наверняка уже умер. Микаел остался один…

Его приемный отец Габриэл Оксенштерн быстро шел к нему по коридору.

— Ты здесь, Микаел? Мне нужно с тобой переговорить.

Микаел кивнул.

— Хорошо, не пойти ли нам…

— Нет, здесь прекрасно. Микаел, ты ведь знаешь Анетту де Сент-Коломб, не так ли?

Микаел представил себе бледное личико, гладкие черные волосы, густые, округлые брови над темными глазами — и у него сразу возникло ощущение чрезмерной религиозности и занудности.

— Да, а что?

Габриэл Оксенштерн решил сыграть на его рыцарских чувствах.

— Она попала в трудную ситуацию. Ее родители умерли, а Якоб де ля Гарди, который привез ее с собой в Швецию, теперь тоже мертв. У нее есть во Франции опекун, больной и развратный старикашка. И он хочет теперь жениться на этой девушке, чтобы присвоить себе ее деньги и наплодить наследников. Это выглядит не очень-то весело.

— Да.

Немного помолчав, граф спросил:

— Как тебе эта Анетта?