Маргит Сандему - Демон и дева

— А теперь я подхожу к самому главному. Адвоката Сёренсена никак не назовешь яркой личностью…

— Что? — прошипел тот. Действительно, вряд ли кому понравится слушать подобное о самом себе. Председательствующий снова постучал по столу:

— Я не вижу, какая связь между определением личности Сёренсена и сутью дела.

— Если позволите, господин судья, я продолжу. Сельский судья кивнул. Председателю ничего не оставалось, как произнести:

— Продолжайте!

— Сёренсен обычная посредственность. Как адвокат. Ведет веселый образ жизни, любит вино, азартные игры. Женщины для него что игрушки. Он их завоевывает и потом бросает… Свидетелей полно…

— Вы, кажется, завидуете? — ядовито воскликнул тот.

— Я просто хочу сказать, что вряд ли Сёренсен мог додуматься до всего этого сам. За ним стоит более сильная личность.

Менгер помолчал. Суд и зрители затаили дыхание. Сёренсен забыл про пот, обильно текущий из-под парика. Слушание неуклонно двигалось в нежелательную сторону.

Менгер безжалостно продолжал. Да и кто теперь смог бы его остановить?

— Этой сильной личностью является не кто иной, как дядя Сёренсена, судья по имущественный делам Снивель. Именно он организовал аукцион в Элистранде. Потому-то Сёренсен и не мог выступать под своим обычным именем. Сразу бы стало ясно, что к чему! Эти двое проворачивали дело вместе. В итоге Снивель получил доступ к еще более роскошной и богатой усадьбе. Он покупает Гростенсхольм! Остается последняя преграда — маленькая Винга. Ее было решено запереть в известном своей дурной славой детском приюте. Но Винга сбежала!

Многое бы отдал сейчас Сёренсен, чтобы иметь возможность крикнул на галерею: «Дядя, помоги! Спустись и докажи им, что это ложь!»

Но адвокат не посмел.

Зато посмел Менгер:

— Я вызываю на свидетельскую скамью для дачи показаний судью Снивеля! Он среди нас, в этом зале. На галерее, как подсказывает мне Хейке Линд из рода Людей Льда. Он чувствует присутствие этого человека. Ему не обязательно видеть его. Судья скрывался в зале во время всего процесса.

Страж вышел из зала и, вскоре вернувшись, сообщил:

— Мой коллега судья Снивель только что спустился с галереи.

— Найти его! Быстро!

Страж выбежал из зала. Все повернулись к двери.

Председатель, городской судья и все остальные восемь членов суда словно окаменели. Они не знали, что предпринять. Сёренсен чувствовал себя все более одиноко. Предательство!

Хейке, Винга и Менгер боялись, что Снивель успел улизнуть.

Но тут послышалось злобное рычание. Трое стражников ввели в зал невообразимо толстого человека.

— Это вам дорого обойдется! — бесновался Снивель. Повернувшись к членам суда, он повторил свою угрозу.

Его подвели к скамье для свидетельских показаний. Винга подумала, что ему не хватит места. Она едва сдержала улыбку. Хейке сжал девушке плечо. Им в голову пришла одна и та же мысль.

— Неслыханно! Просто неслыханно! Мне скрывать нечего! Пожалуйста, — возмущался Снивель.

— Судья Снивель, — мягко заговорил Менгер. — Перед вами сидит законный наследник усадьбы Гростенсхольм, Хейке Линд из рода Людей Льда. Как вы смогли получить усадьбу?

— У меня есть письмо, — жестко отвечал Снивель, — в нем последняя владелица усадьбы, Ингрид Линд из рода Людей Льда, дает мне право владения усадьбой при условии, если законные владельцы усадьбы не объявятся в течение трех лет и если я буду должным образом управлять Гростенсхольмом. Все могут засвидетельствовать, что я держу слово.

— Может суд посмотреть это письмо?

— В любой момент. Оно хранится у меня дома. Но если вы не верите слову судьи, значит, в Норвегии настали плохие времена!

— И тем не менее я попрошу вас представить суду письмо на завтрашнее заседание.

Лицо Снивеля стало темнее грозовой тучи:

— Так вы сомневаетесь в правдивости моих слов?

— Дело в том, что у меня есть другое письмо, тоже от фру Ингрид. Мне бы хотелось сравнить почерк. Снивель повернулся к купленным судьям:

— Я требую от суда доверия к словам судьи!

— Конечно, конечно, — нервно проблеял председатель. — Иск адвоката Менгера отклонен.

Тут уже и зрители заметили, что судей явно подкупили. Честный сельский судья начал подумывать о том, чтобы покинуть зал. Он не испытывал никакого доверия к своим коллегам. Четыре члена суда поддержали его.

Менгер не стал бы возражать, если бы Снивель покинул зал суда. Слушалось дело, возбужденное против другого человека. Кроме того, Менгер чувствовал, как силы постепенно оставляют его.