Маргит Сандему - Демон и дева

— Что? Он приехал туда после смерти Тарка?

— Да.

— Объяснитесь, адвокат Сёренсен.

— Естественно. Это мой долг. Я приехал выразить соболезнования вдове покойного, — с некоторым раздражением отвечал тот.

— Но вы не упоминали об этом визите.

— Я просто забыл. Это верно. Я действительно был там, у тела Тарка. Мы много лет дружили.

— Что ж, спасибо, — Менгер снова обратился к доктору Юлиуссену: — Доктор, а много народа умерло от эпидемии?

— В Гростенсхольмском согне умерли многие. В Элистранде — три работника и члены их семей.

— А фру Элисабет Тарк?

— Нет.

— Нет?

— Я сейчас объясню. Фру Элисабет Тарк была из рода Людей Льда. А члены этого рода редко умирают от болезни. Иногда такое случалось, конечно, но крайне редко.

— Так отчего же умерла фру Тарк?

— Тогда я считал, что ее болезнь протекала очень странно. В последние годы я много думал об этом. Тут что-то не так. А несколько месяцев назад ко мне обратился пациент с точно такими же симптомами. Он тоже умер. Этот пациент был отравлен. Отраву ему подмешали в суп.

— Вы считаете, что фру Тарк тоже отравили?

— Я в этом уверен! В тот раз я сомневался из-за кашля…

— Когда фру Тарк умерла?

— Через два дня после мужа. Смерть ее была быстрой и очень мучительной.

С места Винги послышалось едва сдерживаемые рыдания. Хейке обнял девушку. Она положила голову на плечо Хейке, потерлась щекой об его руку. Как важна была ей сейчас близость человека, разделявшего ее горе!

Вопросы продолжались:

— Когда именно приезжал адвокат Сёренсен? Сёренсен вскочил с места:

— Протест! В чем вы меня еще хотите обвинить?

Председатель заколебался. Он взглянул на галерею, открыл было рот, но так и не успел ничего сказать. Сельский судья отклонил протест.

Председатель больше не осмеливался смотреть на галерею.

— Так когда приезжал адвокат Сёренсен? — снова повторил вопрос Менгер.

— Он приезжал на следующий день после смерти Тарка и за день до смерти его жены.

— А самого Тарка не могли отравить?

— Исключено. Симптомы его болезни в точности соответствовали симптомам дифтерии.

— Но у фру Тарк вы не нашли этих симптомов?

— Нет. Они полностью отсутствовали. Сёренсен попросил слова:

— После этих провокационных обвинений я считаю возможным воспользоваться своим правом на защиту. Я заявляю, что эта молодая дама, Винга Тарк, ненавидела свою мать. Сколько раз я слышал ее злобные выпады против матери. Она не раз желала ей смерти.

— Ложь! — вскричала Винга со слезами на глазах. — Да, мы могли иногда поссориться. Я не всегда была согласна с тем, как меня воспитывали. Но покажите мне тринадцатилетнюю девчонку, которая не разу не протестовала, когда ее пытались слишком рано уложить спать?

Председательствующий постучал молоточком по столу. Винга должна сесть и вести себя прилично!

— Винга Тарк права, — поддержал Менгер. — Тринадцатилетний ребенок не всегда отдает отчет в том, что говорит, и может высказываться иногда слишком резко.

— Но она из рода Людей Льда, — многозначительно прибавил Сёренсен. — Все мы знаем, на что они способны.

Тут Снивель решил, что на сегодня хватит. Стало слишком горячо, хоть Винга выглядела и не слишком благородно.

Председатель не смел ослушаться.

Менгер заявил, что если слушания будут прерваны и завтра, то он подаст протест в вышестоящую инстанцию.

Председатель только кивнул.

Имя Снивеля было впервые упомянуто только на третий день.

Сёренсен пригласил свидетелей, подвергавших сомнению достоверность показаний Винги. Свидетели были куплены. Винга никогда раньше их не видела. Девушка, якобы работавшая в то время в Элистранде. Может быть. Винга смутно помнила одну девушку, проработавшую на усадьбе не более недели и выгнанную за воровство.

Конюх, которого Винга вообще не признала. Он засвидетельствовал, что Винга грубо ругалась и издевалась над лошадьми.

Она попросила Менгера дать ей слово. Она никогда не издевалась над животными. Никто из рода Людей Льда никогда не обращался грубо с животными. Тому есть сотни свидетелей. Затем рассказала о первой свидетельнице и о краткости ее пребывания на усадьбе. И она никогда не угрожала матери. Это ложь. У Менгера хватало свидетелей, подтверждавших достоверность слов Винги.

В этот день Хейке должен был дать отчет в том, что он делал до прихода в Гростенсхольм, чтобы получить свое наследство. Спокойным, мягким голосом он поведал о том, как нашел отчаявшуюся Вингу, как они были вынуждены скрываться.