Маргит Сандему - Демон и дева

Тем временем Винга вылила в кружку готовый напиток и протянула Хейке.

— Выпейте, пока не остыл, — Хейке подал кружку адвокату. — Остальное мы перельем в бутыль, которую вы возьмете с собой.

— Уже поздно, — заметила Винга. — Вам, верно, не успеть добраться до дома?

— Вам нельзя ехать. На улице прохладно. А что делать с кучером… Как быть?

В конце концов решили, что адвокат останется ночевать в доме Симена, Хейке, как обычно, ляжет в сарае, а Винга отправится с Эйриком и переночует в комнате Кари. Кучер тоже переночует у Эйрика. Никто не возражал. Адвокат только смущенно вздохнул.

— Разговоры отложим до завтра, — решил Хейке. — А сейчас — спать!

Менгер сел в кровати. Словно через силу, подбирая слова, спросил:

— Если у вас такие… гм… могущественные связи в потустороннем мире… Почему вы не воспользуетесь их помощью в деле против Снивеля?

— Да! — подхватила Винга. — Серые человечки!

— Что это еще такое?

— Моя мама, не отмеченная, не обладающая никакими способностями, иногда видела их в Гростенсхольме. Ну, не совсем серых человечков, конечно. Тетушка Ингрид звала их маленьким народцем, но мама возражала, говоря, что многие из них совсем не такие уж и маленькие. Эти существа быстро прятались по всем темным щелям и закоулкам, как только она входила в помещение. Потому-то она и прозвала их серыми человечками. Про них рассказывают массу историй еще со времен тетушки Ингрид и Ульвхедина. Их использовали как слуг, или как это лучше назвать? Тетушка Ингрид может вызвать их назад?

— Подожди немного, — остановил ее Хейке. — Во-первых, никто из наших предков не может сам, напрямую, связаться с живым существом. Общение может происходить только с помощью или, если хотите, при посредничестве меченых, или избранных. Скажем, через меня. Тебе, Винга, они никак не могли помочь. Во-вторых, мне ничего не известно про этих серых человечков и я не могу их вызвать. В-третьих, для этого мне необходимо находиться в Гростенсхольме. Так как?

— Погодите, — адвокат был совсем сбит с толку. — Эти серые человечки… они тоже ваши предки?

— Нет, — встряла Винга. — Это нечто совсем другое.

— А кто же они?

— Понятия не имею.

— Восхитительно, — промямлил Менгер. У него на лице было ясно написано, что он начал жалеть о том, что взял на себя защиту этих безумцев.

Впрочем, нет. Для него это — единственный шанс покончить со Снивелем. Эти двое были настолько невиновны, что не могли не выиграть дело. Надо только сначала привести Снивеля в суд!

А вот в этом-то он сомневался. Судья Снивель прибегнет к любым средствам — призовет на помощь воров и ловкачей. Не побрезгует самыми отпетыми!

По правде говоря, Менгер не был уверен, что их жизням не угрожает опасность. За свою жизнь он, конечно, тоже боялся, но ему осталось так мало…

Однако как легко дышится! Наверно, от растирания.

Винга, уже стоя на дворе, все еще колебалась — ехать ли ей с Эйриком и кучером. Хейке направился к сараю. Может, и ей…

Нет, не надо. В этот момент юноша обернулся. У него был веселый, но предупреждающий взгляд. Фу, вечно он знает, о чем она думает. Вот и сейчас он взглядом предупредил ее, чтобы она и думать не думала о ночевке в сарае.

Досадно! Винга догнала остальных и забралась в повозку.

Хейке постоял в дверях, взглядом провожая уезжавших.

Чего ему стоил этот взгляд! Кто бы знал, как он тосковал по Винге!

Весь следующий день трое обсуждали план действий, то, как довести дело до суда. Они еще не знали, что Снивель и Сёренсен уже разослали шпионов во всех направлениях. Менгер удивлялся, откуда только берутся силы. Он постоянно пил настой, и Хейке с Вингой обещали собрать необходимые травы. Ему требовалось много лекарства. Хейке парил адвоката, заставлял дышать ароматными травами, обернув голову тряпкой и наклонившись над корытом. Его укутали в шерсть, мазали липкой мазью. И ему становилось лучше. Менгер стал реже кашлять. Кашель был не такой болезненный.

Иллюзий никто не питал. Болезнь зашла слишком далеко. Но сил на последнее дело хватит.

Винга была само усердие. Хейке знал в самых мельчайших подробностях о ее разговорах с Кари. Теперь она знает о жизни намного больше, утверждала Винга. А юноша ломал голову, о чем же они разговаривали на самом деле. Он испытывал чувство благодарности к девушкам за то, что они не обсуждали его самого. Впрочем, он знал об этом с самого начала. Винга хоть и была взбалмошной девчонкой, но по отношению к нему вела себя сдержанно.