Маргит Сандему - Демон и дева

Хейке улыбнулся. Поводок, конечно, ни к чему. Зато он открыл для себя, что у Винги были свои слабости: она была страшно тщеславна. При необходимости эту слабость надо будет использовать.

Хейке шел пешком, держа одной рукой недоуздок лошади, а другой — Вингу за руку. Та волочила ноги, глазела по сторонам. Ей снова овладевал страх. Но она шла.

Хейке хотелось отвлечь девушку от печальных мыслей о том, что она идет «на эшафот», как она сама говорила. Он задумчиво произнес:

— Знаешь, я не хотел спрашивать тебя вчера, на кладбище, но я много думал об одном: твои родители умерли от эпидемии. Что это была за болезнь? В чем она выражалась?

— Ой, Хейке, это было нечто ужасное. Они задыхались от кашля… Я не могу говорить об этом!

— Я знаю, что это такое. Болезнь волной прошлась по Европе…

Винга и Хейке говорили о дифтерии, болезни, что впервые пришла в Европу в середине XVIII века. Болезнь эту не зря страшились. Проявлялась она в разных формах, поэтому называли ее везде по-разному. Протекала болезнь весьма сложно и мучительно. Конец, как правило, был один — смерть.

— Ладно, не будем об этом. И все же странно. То, что твой отец умер от болезни, вполне объяснимо. Это очень страшная болезнь. Но твоя мать? Элисабет? Она же была из рода Людей Льда! Нас, как правило, такая зараза не берет. Случается, конечно, но очень редко. Но, может, она сдалась с самого начала? Как ты думаешь?

— Нет, мама всегда была разумной женщиной. Но тогда умерло ужасно много народа.

— Ты осталась жива, — улыбнулся Хейке.

— Да, как сорняк. Хейке, мы уже почти пришли! Возьми меня крепче за руку! Во мне сейчас говорит один инстинкт — спасать свою жизнь!

Он привязал лошадь на конюшне, обнял девушку за плечи:

— Никто не отнимет у меня мою Вингу!

Она восхищенно посмотрела на парня. И тот тотчас пожалел о своих словах.

Ну почему он никогда не может ясно высказать свои мысли!

Семья Эйрика была настолько смущена, что вся настороженность Винги куда-то пропала. Женщины присели, приветствуя ее. А Эйрик и другие мужчины сняли шляпы и теперь держали их у живота. А невестка спросила, не желает ли фрекен отведать домашних пирожков в сметане.

Винга вопросительно взглянула на Хейке. Тот ободряюще кивнул.

— Спасибо, я с удовольствием отведаю, — голос девушки дрожал от страха. На нее было смешно смотреть. Но никто не засмеялся. Гостей старались принять как можно лучше. Хейке бывал в этом доме часто. Винга же, впервые за много лет, вошла в чужой дом. Ее глаза блестели от страха, и она все время сглатывала.

На нее глазели четыре-пять пар детских глаз. Одна из дочерей была почти ровесница Винге. Видимо, Вингу хотели поселить вместе с ней в одной комнате.

Винга обернулась к невестке Эйрика и постаралась говорить нормальным голосом:

— Спасибо, что вы одолжили мне платье!

Ответ ее состоял из нечленораздельных звуков. Однако можно было понять, что она просит прощения за материал, за качество шитья, словом, за все!

Дом Эйрика был небогат.

Наконец все уселись за стол. Для женщин и детей места не хватило. Таков был обычай. Хейке не хотел вмешиваться и менять порядок. Это можно будет сделать в другой раз.

Невестка сновала между столом и скамьей. Она боялась, что гостям что-то придется не по вкусу.

Хейке озабоченно поглядывал на Вингу. Руки у нее дрожали. Глаза постоянно обращались к Хейке, она готова была бросить все и убежать.

Парень решил пока не обсуждать поездку в город. Винге хватало переживаний.

Потом взгляд Винги упал на детей, выстроившихся вдоль стены. Старшая дочь приветливо улыбнулась девушке, покраснела и спрятала лицо в ладони.

Винга ответила ей улыбкой на улыбку! Так осторожно, как человек осторожно пробует лед по весне.

В тот же момент снаружи раздалось дружное блеянье.

— Коза! — Винга рванулась на улицу. За ней дети, а потом взрослые.

Вингина коза поссорилась с местными. Опасности не было никакой, но девушка закричала козе:

— Ко мне!

Коза послушалась моментально. Спрятавшись за Вингу, она высунула голову и провоцирующе заблеяла.

Зрители безмолвно наблюдали за этой сценой.

— Разве можно приручить козу? — спросила невестка.

Хейке ответил:

— Если ты прожил с ней два года один на один, тогда, наверно, можно!

Дети окружили девушку.

Самый маленький мальчик, еще ничего не смыслящий в этикете, спросил:

— Хочешь посмотреть на моего котенка?

— А у меня есть теленок, — сообщил другой мальчуган. — Он, конечно, не мой, но мне разрешили его так называть.