Маргит Сандему - Лед и пламя

— Белинда, — сказал он.

Она сразу оказалась перед ним, так близко, что ему пришлось наклонится назад, чтобы видеть ее.

— Да?

Он попытался вести себя серьезно, видя такое неукоснительное послушание.

— Я подумал о том… Эти двое шли пешком, потому что не знали, что делать в долине с лошадьми. Хейке полагал, что они просто осложнят их положение. Но ты же видишь, что можно ехать верхом вдоль речного русла.

Она посмотрела. Луна светила сейчас ярче, и лед отражал лунный свет.

— Да, по правой стороне.

— Мы возьмем с собой всех четырех коней. Нам нужно добраться туда быстро, очень быстро, к тому же оставить их здесь без присмотра опасно.

Она бросила на равнину быстрый испуганный взгляд. Волк? Медведь? Росомаха или рысь?

— Мы возьмем их с собой, — подытожила она.

Вскоре они ехали вверх по ущелью, окаймленному тысячелетним льдом. Навстречу им тянуло пронизывающе-холодной сыростью, но луна своим таинственным голубовато-белым светом указывала им дорогу. Именно те места, где было невозможно проехать верхом. Вильяру очень хотелось обнять узкие плечи Белинды и защитить ее. Бедняжка! Она с радостью отправилась в странствие в долину, о которой ничего не знала. И все только потому, что это делал он.

Хейке и Тула миновали перевал ущелья и рано утром вступили в долину. Им казалось, что они сожгли все мосты, что оставили позади все человеческое. Долина Людей Льда была особым миром, особым состоянием или особым намерением. Лучше они не могли бы объяснить то чувство головокружения, которое ощутили.

— Ты чувствуешь дыхание истории? — невнятно произнесла Тула, когда они остановились у чего-то, что было когда-то ледяными воротами.

— Да, — с трудом ответил Хейке. — Значит, здесь они жили. Бедные изгнанники. Отпрыски нашего ужасного предка. — Они словно не хотели произносить имя Тенгеля Злого.

— Чего ты, собственно, ждешь от этого эксперимента? — спросила Тула. — Я имею в виду, что никто из нас двоих никогда не мог одолеть его, наоборот. Ему необыкновенно легко бороться как с тобой, так и со мной.

— Я знаю. Но я не мог не попытаться. Я надеюсь, по крайней мере, найти место, где находится кувшин. Чтобы облегчить труд для наших отпрысков. Но мне не хватает мандрагоры.

— Мы справимся и без нее. Но только помни одно, — добавила она угрожающим тоном. — Я намерена вернуться в Гростенсхольм! Ничто не может поколебать меня!

— Меня тоже, — угрюмо улыбнулся Хейке. — Для чего же кувшин, если мы не сообщим об этом дальше?

— Вот именно! Где нам начать?

Они обвели взглядом долину и горы, тяжело громоздившиеся вокруг. Они знали, что место, которое они искали, должно находиться высоко. Поэтому они должны были искать на склонах.

— Знаешь, что я думаю? — сказал Хейке. — Я считаю, что здесь все заросло лесом. Никакой скот, ни большие, ни малые животные не паслись здесь сотни лет. Во времена Людей Льда это было не так.

— Тогда тут было так много берез! Как мы будем здесь ориентироваться?

— Я вижу купы могучих сосен. Это была, очевидно, плодородная долина. Не удивительно, что они смогли так долго выжить.

Они снова окинули взглядом склоны. У них были кое-какие скудные сведения для поисков. Ущелье в цепи гор. Примерное направление.

— Не отбросить ли нам сентиментальность и заглянуть в селение? — сказала Тула. — Прямо сейчас?

— Да, — ответил Хейке. — Было бы прекрасно окунуться в жизнь Людей Льда, но у нас нет времени. Первое, что нам следует сделать — найти могилу Колгрима под обрывом.

— А затем искать дальше, начиная с вершины утеса? Это то, что делал Ульвхедин. Но он был слишком одурманен наркотиками, чтобы запомнить больше.

Подъем к горному склону обернулся утомительным лазанием в старом березовом лесу. Стволы были серыми от старости, с черными узловатыми ветвями, на которых почти не было листвы. Если кто-то натыкался на дерево, то оно медленно и с треском ломалась, таким оно было трухлявым. Осень пришла в горы раньше, бледно-желтые листья срывались и кружась, падали на землю, наполняя лес неумолчным шепотом. Почва под ногами была мшистой и мягкой, блеклых тонов. Однажды в начале пути они миновали что-то, что было, очевидно, домашними строениями, покрытыми мхом. Тула остановилась и что-то прошептала, Хейке не знал, что именно, и не спрашивал об этом.

Найти нужный склон в такой чаще оказалось трудным делом. В полдень они стояли у подножия обрыва, каким он был по счету, они и сами уже забыли.