Маргит Сандему - Сад смерти

— Первое: физическая сила. Сюда входит и выносливость.

Шира застонала:

— И вы устроили его для меня сейчас, когда я совершенно измотана, когда у меня рана, из-за которой я все время теряю кровь, когда я почти уже не могу бороться?

— В том-то и суть, что ты должна быть усталой. Усталой до смерти, когда уже не понимаешь, что говоришь или делаешь. Ведь ты не понимаешь?

— Нет, я признаю, что я бессовестная и невежливая. Мой здравый смысл скоро меня покинет. Голос онемел.

— Ой-ой, — наконец произнес он. — Это плохо! Потому что последнее испытание касается твоей душевной силы, твоего рассудка.

— О! — произнесла Шира с содроганием, — но разве этого уже не было?

— Ты имеешь в виду силу духовного сопротивления? Нет, это не одно и то же. Там ты, если помнишь, подвергалась искушению, и ты с ним справилась. А на этот раз все будет гораздо хуже. Однажды ты встретила людей, которых обидела сознательно. А сейчас тебе придется встретиться с теми, кого ты ранила неосознанно. Это настолько страшно, что рассудок может не выдержать.

— Нет, но это уже ни в какие рамки не лезет! — воскликнула Шира возмущенно. — Ранила неосознанно! Вы заходите слишком далеко! Если это главный камень преткновения на пути, то до источника никому не добраться!

— Но ведь это последнее испытание, — признал голос. — Потому что оно совершенно явно худшее. Помнишь, что духи сказали твоему деду? Что тот, кто достиг источника, хочет умереть. Сама увидишь, если доберешься. Но сначала тебе надо пройти этот зал. Я оставлю тебя сейчас, потому что у тебя все равно будет компания. Запомни: все будет зависеть от твоей физической силы и выносливости.

И она осталась одна. Одна в гнетущей темноте. Медленно вдали зажегся факел. Шира сделала шаг о темноту. Тут же из темноты послышались монотонные, грохочущие удары в барабан. Темные и глухие, они раздавались в такт с ударами ее сердца. Почва под ногами была твердая, и она не понимала, с чем ей надо будет бороться. Темноты она не боялась. Не боялась и монотонных барабанов, отражавших биение ее собственного пульса. И это почти самый худший зал? За этим должно стоять что-то большее…

И вдруг она сразу поняла, что больше не одна. Голос сказал, что у нее будет компания. Да, здесь кто-то был. Кто-то, двигавшийся в темноте перед ней. Она услышала дыхание. И низкий, рокочущий смех. Это не был дружелюбный или приветливый смех. Это был кто-то, кто с нетерпением ждал схватку и радовался ей. Кто был уверен в победе…

Шира стояла тихо в темноте. Ее глаза смотрели то туда, то сюда, она принюхивалась и прислушивалась.

Не было слышно ничего, только барабаны и приглушенное дыхание. Кто-то, как и она, ждал в кромешной тьме. Вот! Ее глаза расширились, она задыхалась, она забыла, как дышать.

В темноте зажглись два маленьких зеленых пляшущих пламени. Мягкий смех дал ей понять, что Шама заметил ее испуг. Находящиеся в пещере у входа внезапно вскочили.

— Что произошло? — тихо спросил Сармик.

— Не знаю, — ответил Ировар. — Я думаю, Map кого-то заметил сейчас и насторожился.

— Да, — пробормотал Даниэль. — У меня волосы дыбом встают от дурных предчувствий.

— Интересно, где сейчас Шира? — спросил Вассар. — Ничего хорошего ждать не приходится.

Они снова осторожно опустились на землю и продолжали ждать, по-прежнему оставаясь настороже.

— Разве я не говорил, что мы снова встретимся, Шира, мой прекраснейший цветок? — рассмеялся Шама.

— У меня много поручений, и одно из них — преграждать путь к источнику с чистой водой.

Шира догадывалась, что он питает к ней слабость — хотя и в извращенной, злобной форме. Она должна попытаться воспользоваться этим. Она только не знала, как это сделать.

— Шама, я очень устала и серьезно ранена, — произнесла она, пытаясь апеллировать к его покровительским инстинктам. — Я уже больше не могу.

— Тем лучше для меня. Мне будет легче тебя поймать.

Нет, не получилось. Как и Map, Шама состоял из качеств только одного рода. Плохих. Единственный способ переманить его на свою сторону — это стать его слугой. Но Шира не хотела это предлагать. Тогда она все равно бы проиграла! Она прекрасно понимала, почему пропал голос. Кому бы он ни принадлежал, это существо не могло бы хорошо чувствовать себя рядом с этим чудовищем из подземного мира.

Но, кстати, Шама не имел никакого отношения к земле. Его домом была гора. Может быть, даже эта пещера? Нет, это не могло быть здесь — слишком близко к источнику. Ведь это был источник надежды, нечто прямо противоположное тому, что олицетворял собой Шама.